Михаил Любимов - Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Тут стеклянная дверь затряслась от сильных собачьих лап: Антон сначала бил по ней лапами, потом стал царапать по стеклу, неистово воя, словно ему отрубили хвост, затем начал оглушительно рычать и лаять. Вдруг стекло раскололось под ударами, и огромный дог на высокой скорости ворвался в комнату, одним прыжком взлетел на диван и вцепился Иссаму в его жирный курдюк. Иссам заорал так, что пес замер от неожиданности, перепуганная Нина схватила Антона за ошейник и выволокла на кухню, а герой-любовник со стонами и проклятиями быстренько сунул в сумку все драгоценности и бросился вон из квартиры, забыв попрощаться с хозяйкой.

Вечером Смизерс ужинал с Ростоу, выбрали пригородный ресторан, и американец любезно заехал за ним на своем открытом белом «бьюике». Медленно пробирались через суетливый беспорядочный Каир, дул холодный хамсин, и пришлось поднять брезентовую крышу. Ужинали легко: немного хумуса с питой, жареный халибат и шпинат, от вина и пива отказались, довольствовались «перье» и сугубо служебным разговором. Делать ли подход с компрой к жене? Оба не считали прекрасный пол кладезем ума, сошлись на том, что вербовать ее «в лоб» крайне рискованно, она — человек неискушенный, может подумать бог знает что, устроит истерику и, самое главное, ничего не поймет. Итак, остался сам Хват. Почему бы не бросить на него Иссама?

— Провал гарантирован, — холодно заметил Ростоу, смотря на Дэвида, как профессор на глупого ученика. — Во-первых, ваш Иссам сдрейфит, во-вторых, белый человек никогда не поддастся шантажу со стороны араба. Тем более русский офицер. Для него это унизительно. Вербовать должны вы!

Это не лезло ни в какие ворота, держи карман шире! Если перехватил дело, то сам и вербуй! Или один будет глотать с Хватом устрицы в «Шератоне», а другой размахивать у его носа компроматами? История разведки полна случаев, когда в такой ситуации вербовщику выбивали зубы или огревали по голове бутылкой, особенно это свойственно непредсказуемым русским варварам.

— Нет, — поморщился Смизерс. — У меня вся эта история вызывает чувство омерзения. Я вербовал русских, но чтобы предъявлять такие постыдные фото… Это противоречит кодексу джентльмена, — он с удивлением почувствовал, что говорит чистейшую правду.

— Вы случайно не родственник королевы или член палаты лордов? — захохотал американский нахал. — Даже смешно слышать такие рассуждения от профессионала. Вся разведка — это шабаш ведьм и торжество безнравственности. Хорошо, вербовать буду я!

Итак, на авансцену вышла американская разведка с ее пристрастием к лобовым атакам и мгновенным победам. Ростоу особо и не раздумывал: что может быть проще, чем пригласить старого знакомого в ресторан и там сделать ему вербовочное предложение? О компромате на данной фазе ни слова, пусть это проходит подтекстом, вроде бы между строк. Но ведь Хват бесспорно не осведомлен о наклонностях жены, он не поймет подтекста. О'кей, тогда придется в общей форме намекнуть на деяния половины. Но как лучше это сделать? На следующее утро Фрэнк набрал телефонный номер военного атташе.

— Добрый день, Аркадий, это Фрэнк. Могу я пригласить вас завтра на ланч?

— К сожалению, я занят, — чувствовались сдержанность и напряженность.

— А послезавтра?

— Тоже занят.

— А как у вас следующая неделя?

— Вы знаете, Фрэнк, я очень перегружен. Когда освобожусь, то позвоню вам сам. До свидания!

Нет ничего хуже в разведке, чем уплывшая инициатива, когда лелеемая личность обещает позвонить сама, дав тем самым понять, что лучше ее не тревожить, возможно, никогда. Личность не позвонит, она просто хочет отделаться, она не ищет на свой хвост приключений. Иногда меняют номер телефона, адрес, уезжают из страны, делают пластическую операцию…

В Москве дело Хватов пошло по начальственному кругу, вызывая и изумление, и возмущение. Начальник разведки не рискнул нести материалы к председателю КГБ и перебросил все на плечи Васина. Тот тоже не первый день работал в КГБ, тут же раскусил маневр шефа и решил заручиться личной поддержкой резидента, а заодно в случае неблагоприятной реакции использовать его в качестве громоотвода. Осоргина снова вызвали в столицу, вдвоем разработали тонкую тактику доклада председателю: сначала резиденту следует красочно обрисовать агентурно-оперативную обстановку в Египте, а затем вроде бы между делом доложить о нестандартной истории.

Председатель любил принимать резидентов. Умудренный опытом, до неприличия интеллигентного вида (рядом с другими членами политбюро он смотрелся, как Сенека на фоне дворовой футбольной команды), осторожный, как лис, он умел произвести впечатление. Осоргин обрисовал ситуацию в Египте, сделал это выразительно и коротко, зная, что председатель не терпит, когда размазывают кашу по тарелке. Когда он перешел к заговору англичан против Хвата, председатель сам бросил ему спасательный круг.