Глеб Шульпяков - Красная планета

– Есть время подумать о душе, – заметил ВВ.

Он прошелся взглядом по углам, как будто хотел перекреститься.

– Посмотрим? – напомнил Саша. – Все-таки две границы, три государства. Про то, что случилось с Фришем, и не говорю.

– Сейчас, только огонь, – согласился он.

– Огонь?

– Это художественные мастерские, – напомнил он. – По технике безопасности тут запрещен газ.

– Что за дикая мысль, огонь в жару.

– Подвалы времен Тертуллиана, – он постучал ногой по плитке. – Кирпич мокрый, а мне надо сушить картины. Город на болотах. Пётр и Пётр. Спичек не найдется?

ВВ снял со стены металлический щит, под которым открылась топка, и бросил несколько поленьев на решетку. Смял и сунул газету, щелкнул зажигалкой.

Огонь быстро разгорелся, полетели искры.

– Крест хорошо и кол хорошо… – он пристально смотрел на пламя. – Но все-таки настоящее очищение – это огонь. Во время сожжения читалась даже специальная молитва. Напутственная. Вот вы сказали про марки…

Он неожиданно взял другую тему.

– Я собирал в детстве… – откликнулся Саша.

ВВ потер руки:

– Да! – воскликнул он. – Я тоже. У нас в городке был киоск, там работала женщина. Я ее хорошо помню – в таких специальных перчатках без пальцев. Вот вы – что собирали?

– Космос и спорт, – ответил Саша.

– Фи, спорт.

– А вы искусство, конечно?

– Рембрандт на деньги от школьных обедов.

За разговором ВВ как бы между делом открыл тубус.

– Ждешь на морозе, – продолжал он, – пока тетка эта в перчатках распаковывает коробки…

Папиросная бумага упала на пол, ВВ поднял ее и бросил в огонь.

– …а потом оказывается, что искусство не завезли.

– А где старик? – вырвалось у Саши.

– Вы открывали, что ли?

– Нет, но Фриш…

Саша смутился.

– Если я ничего не путаю, тут должны быть…

ВВ наконец развернул холст полностью и прижал его углы стаканами. Саша встал из-за стола и взглянул на картину. На ней были изображены мальчик и девочка, по колено стоявшие в море. Мальчик стоял вполоборота и тянул игрушечный парусник, а девочка смотрела прямо на зрителя, то есть на того, кто окликнул ее с берега. Собственно, Саша и был этим зрителем. Одной рукой девочка держала зонтик от солнца, а другой – юбку. Под оборками розовели голые коленки. В рифму к игрушечному паруснику художник изобразил на горизонте настоящий корабль. Это была акварель, сквозь краску проступал даже карандашный контур. А вторая работа совпадала с той, которую он видел, это была шелкография.

– Такие печатались пачками, – он развернул шелкографию к Саше. – Это Херман Броод – секс, наркотики и рок-н-ролл. Популярная фигура в Нидерландах.

– Не слышал.

– Так он уж помер! – отмахнулся Вадимыч. – У Фриша много любителей, в основном по части каннабиса. Броод у них гуру. А здесь вечные ценности.

Он провел тыльной стороной ладони по акварельным фигуркам:

– Будущий глава Гаагской школы вырос в лавке римского менялы. Какой-то заезжий заметил, что еврейский парнишка неплохо рисует, и папаша тут же отправил мальчика учиться. Жизнь двинулась по другому руслу, никаким художником становиться он не собирался, это уж точно. Говорят, это был кто-то из русских, пенсионер Академии. Так что в каком-то смысле вашего Соломониуса вы встретили.

Он вопросительно посмотрел на Сашу:

– Что с вами? – и сам себе ответил: – Да какая разница.

ВВ поднял стакан, и картина с беспомощным шелестом свернулась.

– Они мне так надоели… – сказал он с грустью. – Да?

– Вы что? Псих!

Саша попытался выхватить картины из огня, но холсты быстро темнели и корчились.

– Перестаньте, это не то, что вы думаете, – наконец сказал ВВ.

– А что это? – Саша смотрел на огонь, как будто в нем самом что-то превращалось в пепел.

– Это подделка, она ничего не стоит.

– Подделка? – выдавил он. – А Фриш? А заправка?

Саша почувствовал себя обворованным.

– Милый мой, есть тысячи причин, по которым на Фриша могли напасть. Уверяю вас, с нами это никак не связано. Просто вам нравилось думать, что вы часть большой интриги. А наш друг лишь набивал себе цену.

– Ну, знаете… – Саша сел.

Вадимыч весело поболтал вино в бутылке:

– Небось от каждого мундира сердце ёкало? – он подвинул стакан. – Эй! Куда вы!

Саша встал:

– Вызовите мне такси.

– И ничего не хотите знать?

– Нет.

– Ни секунды?

– Нет!

– Ну простите меня! – ВВ прижал пальцы к вискам. – Умоляю. Может быть, мы больше никогда не увидимся.