Адам Силвера - Что, если это мы

Наконец мы усаживаемся вплотную друг к другу. Не припомню, чтобы кто-то из родителей когда-либо сидел во главе стола. Мама находит это чересчур пафосным — словно мы пируем в тронном зале замка, а не ужинаем в тесной квартирке с двумя спальнями. А папа просто не хочет сидеть далеко от мамы.

Мы беремся за руки, и мама приступает к молитве. Для моих родителей вера — не пустой звук, но при этом у нас здоровое отношение к религии. Мы не из тех кондовых католиков, которые размахивают Библией, но при этом выборочно игнорируют заповеди, мешающие им изрыгать ненависть. Нет, мы из тех католиков, которые считают, что люди не попадают в ад из-за ориентации, отличной от традиционной, — и так было еще до моего рождения. Родители молятся более-менее постоянно, а я — в основном за ужином. Этим вечером мама благодарит Бога за еду на нашем столе, просит здоровья бабушке, которая недавно упала, выходя из машины, молится о прибавке папе в его аптеке, а также о том, чтобы у всех все было хорошо.

— Итак. — Мама хлопает в ладоши. — Хадсон. Что у вас с ним?

Мне нравится, что родители не брезгуют обсуждать со мной подобные темы, но и не лезут особо в душу.

— Ну, я пытался помочь ему на уроке, а он дал сдачи.

Папа щурится.

— Ты вроде бы говорил, что он не любитель драк.

— Абсолютно нет, — киваю я, и папа ощутимо расслабляется. Пару лет назад меня ограбили на выходе из супермаркета, после чего родители установили мне жесткий комендантский час — ужасно несправедливо, потому что наказали фактически жертву. В итоге то лето вылетело в трубу, хотя я знаю, что папа из лучших побуждений учил меня основам самообороны и гонял по стадиону с секундомером. — Он просто наорал на меня перед классом. И я ничего не ответил.

— Вот и хорошо, — замечает мама.

— Особенно хорошо, что при необходимости ты сможешь ему накостылять.

— Это точно.

Как-то раз я поднял Хадсона и прижал к стене с поцелуями, потому что мы видели такую сцену в фильме про гетеропару и решили повторить. Однако когда он попробовал провернуть такой же фокус со мной, то с трудом удержал в воздухе — хотя весим мы одинаково.

— Ладно вам, варвары, — качает головой мама. Она не выносит разговоров о насилии и даже экшены не смотрит — чему мы с папой втайне радуемся, потому что она умудряется задать десять тысяч вопросов за фильм, пускай все и видят его в первый раз. — Надеюсь, скоро все наладится.

— Я бы на это не рассчитывал.

Я как могу стараюсь растянуть ужин, потому что оставаться одному невыносимо. Мама рассказывает про новый детективный подкаст, который сейчас слушает, — как напряжение в нем нарастает с каждой серией, так что ей уже не терпится добраться до финала и наконец вдохнуть полной грудью. Папа, в свою очередь, делится забавной историей про отца и сына, которые умудрились столкнуться в аптеке, покупая презервативы.

— А как продвигается твоя история, Бенито? — спрашивает мама. — Я там больше не появлялась?

О том, что я пишу роман, знают только Дилан, Хадсон, Харриет и мои родители. В этом году я не смог купить маме подарок на День матери и в качестве компенсации вывел ее в образе нестареющей чародейки, которая владеет магией умиротворения. Я даже распечатал эту главу, но в последнюю секунду пережил приступ неуверенности в себе и ограничился устным описанием. Боюсь, я продвинулся уже так далеко, что любой критический отзыв может заставить меня замолчать.

— Пока нет. Сирене Изабель приходится сидеть в своей башне. Чары умиротворения не очень-то помогают в войне волшебников.

— Может, им удастся прийти к компромиссу путем переговоров?

— Это вряд ли. — Я криво улыбаюсь. — К тому же ноутбук не сегодня завтра отдаст концы. Перегревается уже через двадцать минут.

— Вероятно, мы купим тебе новый, если успешно закончишь летнюю школу.

— Нет уж, — возражает папа. — Наградой за успешное окончание летней школы будет то, что он не останется на второй год.

— Вам же самим выгоднее, чтобы я сидел дома и писал роман, а не шлялся по улицам, где меня может ограбить каждый встречный.

— Дешевая уловка, — хмыкает папа, — но разыграно хорошо. Торговец Гектор тобой бы гордился.

Торговцу Гектору досталось в книге еще меньше экранного времени, чем Сирене Изабель.

— Можем поискать новый на Крейгслисте, — предлагает мама.

Меня тянет ответить, что если бы мы не нашли предыдущий ноутбук на Крейгслисте, то сейчас не было бы нужды в новом, — но кто я такой, чтобы жаловаться?