Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Меня охватил боевой задор. Я быстро оделся, позавтракал на скорую руку и отправился на завод. За неделю мы должны были собрать сорок четыре холодильных шкафа. Пока было готово только двадцать четыре, но мы еще успевали: сегодня сделать восемь, завтра-тоже, и на субботу оставалось всего четыре.

Сработаем за сегодня все двадцать!

До шести я собрал каркасы всех двадцати шкафов.

Гвардия с кислыми физиономиями встретила мое указание:

— Выйдет нам это боком.

— Неужто сможем собрать?

— Нормировщик подпрыгнет до потолка от радости.

— Не надо за это браться, ведь не наш профиль.

— Откажись.

— Разве отказываются от работы, которая наполовину сделана.

— Нам эта гонка ни к чему. Человек — не машина.

— Слушайте, ребята. Речь ведь идет не обо мне. Решайте сами, мы в темпе сделаем эту партию, и я пойду к начальству. Может, выйдет кое-какая заваруха, но вы ни на что не должны обращать внимания и не вмешиваться. А потом сами увидите, что́ из этого получится.

Мужики пошептались между собой. Затем ко мне подвалил Яни Шейем и сказал, расплываясь в улыбке:

— Кажется, намечается цирк. Мы согласны.

Рагашич только махнул рукой.

— Новый бригадир хочет доказать, что он на многое способен.

— А по мне пусть будет спектакль. Вперед, ребята, покажем Богару, что мы можем.

И они взялись за дело. Кто нехотя, кто с удовольствием, кто раздраженно, кто нарочито медленно, кто быстрее. Но постепенно всех захватила работа, дух коллективного созидания. На это-то я и рассчитывал.

К обеду мы в основном все закончили. Оставалась окончательная доводка. С ней ребята управятся без меня. Я же прямиком направился к старшему мастеру. Спокойно попросил его достать технологические карты и объяснить, почему для «Авроры» составлен особый график.

Старший мастер смены только руками развел:

— Это распоряжение товарища Ишпански. И его надо выполнять, коллега Богар. Если хотите, пошли к начальству.

Прежде всего нас задержала секретарша, потом Рыжий Лис. Но я успел позвонить в цех, попросил к телефону Рагашича:

— Если можете, ребята, ждите, а если невтерпеж, расходитесь по домам!

— Что случилось, начальничек? С тобой не хотят разговаривать?

— Пусть это тебя не волнует.

И все-таки я, наконец, попал к начальству. Разложил на столе всю документацию, доложил, что задание нами выполнено, все готово. А потом официально попросил, чтобы «Аврору» снова перевели на выпуск тех установок, которые, в соответствии с заводской программой, предусмотрены для нашей бригады.

Рыжий Лис подтолкнул мои бумажки ко мне:

— Зря ты сюда с ними шел. На свете существует телефон.

— Но трубку можно не снимать или положить на стол. А от человека, товарищ Ишпански, отделаться труднее.

— И ты думаешь, я скажу тебе что-нибудь новенькое? Послушай меня внимательно. За производство отвечаю я. А поручать сложное и ответственное дело новому, неопытному бригадиру я не намерен.

— Но в своей профессии я не новичок. И бригада тоже.

— Я менять ничего не буду. Все уже решено.

— Вы сами давали указание о переводе бригады на эти холодильные шкафы. Только вы его и можете отменить.

— Я не собираюсь ничего отменять только потому, что мое указание, не нравится моему подчиненному.

— А если я сейчас возьму и опрокину на товарища Ишпански стол?

— Я вызову охранника, и вас выведут отсюда. А с должности бригадира снимут.

— Что ж, вызывайте!

Стол я, конечно, опрокидывать не стал, но через полчаса написал бумажку. Всего несколько строк, в которых сообщал, что на таких условиях я руководить бригадой не могу. И все. Число и подпись.

В два часа дня я уже сидел на заседании профсоюзного комитета. Беренаш, Ишпански, старший мастер Переньи и Денеш Ковач, ответственный за соцсоревнование, битый час занимались моим воспитанием. Мне устроили основательную головомойку.

Мне объяснили, что по трем дням нельзя ни о чем судить, что никто под мою дудку плясать не собирается, что к ним надо обращаться за помощью и советом, а не ломиться напролом. Что, дескать, среди начальства надо приобретать друзей, а не врагов, что с начальством надо не конфликтовать, а сотрудничать. И под конец заявили, что в меня верят.

— А я повторяю, все равно на таких условиях бригадиром не останусь. Как меня ни наказывайте.

— О каком наказании вы говорите? Вас сделали бригадиром. Это поощрение, — вмешался Беренаш.

— Не имеет значения. Я вернусь в бригаду простым рабочим. И все будут довольны. А пешкой быть не желаю.