Скарлетт Томас - Дочь олигарха [litres]

– К тете Соне, – говорит Таш. – В Лондон. А потом в какой-то замок. Не знаю.

– А твоя мать?

Таш опять пожимает плечами. Вкладывает бутылку в руку Тиффани, переброшенную через бортик ванны. Ногти на руке покрашены странным восточным оттенком зеленого – почти синим.

– В России холодно. Лучше остаться здесь. А ты?

– Paris, bien sûr [22] Париж, конечно. (фр.). , – отвечает Тиффани.

Для нее всегда существует только два места: то, в котором она находится в данный момент, и Париж.

– Почему ты учишься в Англии? – спрашивает Таш.

– C’est [23] Это… (фр.). дешево, – говорит Тиффани. – Thérèse тут. Мой отец – кузен ее отца, вот. Они богатые, вместе трраховая компа ни-и .

Траховая? А, понятно: страховая. Таш забирает обратно “Малибу” и делает еще глоток.

– Ну и что с того, что они богаты?

– Богатые люди очень économique [24] Бережливый (фр.). , знаешь. А ты почему тут? – спрашивает Тиффани.

– Я своего отца не знала до прошлого года. Он меня нашел. Он богатый.

– Mais [25] Но (фр.). не такой богатый, – говорит Тиффани. – Потому что это так дешево приехать сюда.

– Может быть. Я не знаю. Кажется, у него есть вертолет.

– Quoi?

Таш изображает, как будто летит за штурвалом. Когда Тиффани говорит “l’avion” , она мотает головой и крутит поднятым вверх пальцем.

– А! Вертоле-э-эт, – догадывается Тиффани.

Таш смеется.

– Я же так и сказала, Эстелла .

– Je suis pas Estella. Je suis [26] Я не Эстелла. Я… (фр.) тетя Соня, – говорит Тиффани и подмигивает.

– Et moi ? [27] А я? (фр.)

– Ты – прринсес Авгууст, – говорит Тиффани. На секунду задумывается и добавляет: Avec les GHDs [28] “Good Hair Day” – британская компания, производящая товары по уходу за волосами, и аббревиатурой GHD в быту называют утюжок для распрямления волос. .

Принцесса Августа, у которой есть щипцы для распрямления волос.

– Да, возможно. По-моему, Бьянка была больше похожа на принцессу Августу.

– Oui, – отвечает она со вздохом. – Бьянка.

Таш тоже вздыхает.

– Да.

– Quand même, ceci est un privet school pour les économiques. Les pauvres [29] И все же это частная школа для бережливых. Для бедных (фр.). .

Les pauvres pêcheurs. Бедные рыбаки. Таш смеется.

– Les рыбаки, – говорит она. – Les фишмены. Это школа для рыбаков?

Тиффани тоже смеется, запрокинув голову на белый фаянс старой ванны. Она широко распахивает свои зеленые глаза, и в них Таш видит безупречную простоту, безупречную дружбу. Они с тем же успехом могли быть малышами в ясельной группе или котятами в корзинке. Она делает глоток из бутылки, но обнаруживает, что там почти ничего не осталось, и передает ее обратно. Никаких особенных изменений она в себе не ощущает, если не считать того, что хочется раздеться и попросить Тиффани повторить мастер-класс по заклеиванию скотчем сосков, который она давала им на прошлой неделе, а еще хочется написать Коле и сказать ему, что на самом деле ей нравится его язык и… Таш с силой моргает.

– Не фишмены, – говорит Тиффани. – Бедные богачи. Les pauvres riches .

– Такое бывает?

– Mais oui .

– Ты себя чувствуешь пьяной?

– Oui .

– Пойдем на дискотеку?

– Oui, Estella !

Встать оказывается труднее, чем они предполагали. Они смеются и садятся обратно. Может, попробуют еще разок через десять минут, а может, вообще никогда больше не будут вставать. Возможно, им придется остаться здесь навсегда. Они – сухая трава. Бессмысленные пушинки. Это жутко смешно, и…

Кто-то стучится в дверь. Учитель? Огромные глаза. Тишина.

– Тиффани? Таш? – это голос Дони.

– Oui ? – Хихиканье. – У тебя есть палка-макалка?

– Нет! Тс-с. Выходите. Про вас внизу спрашивают. Бекки сейчас расскажет учителям, что вы пьете.

– Merde [30] Дерьмо ( фр .) , – говорит Тиффани.

Таш встает. Она чувствует себя одновременно потрясающе и ужасно. Она могла бы сейчас взлететь, по-настоящему взлететь и махать прозрачными крылышками. Парить по воздуху… Если бы только не эта… не эта…

– Кажется, меня сейчас…

– Эстелла!

Доктор Морган изо всех сил старается проникнуться музыкой, которая им нравится, – с вокодерами и внезапными головокружительными сменами скорости. Каждая песня – как будто три песни, собранных вместе. Три плохих песни. Все, что нравится этому поколению, так или иначе испорчено: жестяная музыка из дешевых наушников, трагически низкое качество MP3-файлов. Он смотрит на мадам Венсан, когда думает, что она не заметит. Она – такой же винтаж, как виниловые пластинки, о которых он мечтает, но никогда не покупает. Такая же стойкая и нерушимая, как винил. Аналоговая, олдскульная. Ее колготки цвета естественного загара морщатся под коленками тонкими складочками, за которыми, впрочем, все равно видны варикозные вены. Он думает о жаркой пустоте, которую она в нем пробуждает, это похоже на обжигающий горло виски. Но не сейчас: сейчас он этого не чувствует. Он чувствует это только в темные времена, когда сдается, перестает бороться и проваливается внутрь.