Татьяна Богатырева - Каникулы в Санкт-Петербурге [litres]

Все мы всю жизнь мучаемся вопросом, кем мы должны быть, кем обязаны или не обязаны стать. Этот процесс занимает всю жизнь, как бы рано он ни начался. Такой вот долгий и, может, бесконечный поиск. Более того, этот поиск и есть конечный смысл, самоцель.

Так что все будет хорошо, понимаешь? Я очень надеюсь, что ты поймешь. Я совсем не так красноречива, как моя бабушка, и не владею словом, как поэт Таганов.

Или просто поверь мне на слово, как человеку, пусть и чужому, но искренне желающему тебе добра: что бы ты ни сделал со своей жизнью, все равно это будет правильно. Просто общая картинка сложится позже, когда мы, может быть, этого уже не увидим. И что бы ты ни сделал, это не изменит моего к тебе отношения, потому что это мое отношение, и я самостоятельно решаю, каким оно должно быть.

Ничего не бойся больше, особенно себя, ладно?

Полина.

Полина оторвалась от телефона.

– Прости, с моей стороны это было очень невежливо, – улыбнулась она, – но это очень срочно.

Андрей вез ее в город. Полина попросила ее не провожать, пояснила, что так будет символично: приехала одна, одна и уедет.

Они договорились побродить напоследок по городу без напряга и без конечной цели. А до аэропорта она прекрасно доберется сама.

Моросил дождь, и кольцевая напоминала обглоданные до блеска ребра китов-великанов с зыбкой полосой двухколейки посередине. По такому дождю долго они не прогуляют. В третий раз за день Андрей ехал этой дорогой, но усталости почти не чувствовал.

Присутствие за столом Полины привнесло в обычный воскресный ужин с семьей ощущение напряженности и неудобства для всех, кроме отца. Он как ни в чем не бывало много спрашивал и много говорил сам. Давал Полине советы, она приветливо благодарила, и Андрею казалось, что она до того чудесная, что даже на отца действует умиротворяюще, как успокоительное и обезболивающее.

А вот на него самого ужин с семьей и Полиной оказывал почему-то обратный эффект. Он так беспокоился, что подумает Полина, что к концу вечера видел происходящее за столом если не ее глазами, то все равно как-то со стороны. И со стороны такими мелочными и очевидными оказались все неуместности и недостатки. Особенно это касалось самого Андрея.

Взрослый парень, который не имеет своего голоса, а если и имеет, то из гаденького чувства самосохранения этого голоса не подает. Мама, которая затюкана и несчастна. Юля, которая боится отца даже больше, чем ее бедный муж. От потрясающего вида на парк и залив было только хуже. Кусок в горло не лез, какое уж тут любование видами.

Вполне возможно и даже скорее всего, Полина ни о ком из собравшихся за столом не думала ничего плохого. Это думал Андрей, а Полина просто выступила в роли лакмусовой бумажки.

А когда они добрались до центра, морось сошла на нет так же плавно, как и возникла. Низкие фактурные тучи остались и теперь эффектно подсвечивались надумавшим садиться солнцем. Фиолетовое и золотое – красивое такое сочетание. И Полина тоже была очень красивая, с точки зрения Андрея.

Хотя ничего примечательного в ее внешности, как и в ней самой, в общем, и не было. Она не особо красилась, не сильно придавала значение одежде, все ее вещи были из массмаркета, дешевую ткань спасало только то, что она была опрятная и чистая (и то, что носил ее не кто-нибудь, а именно Полина). За две недели, проведенные вместе, ничего сложнее высокого хвоста Андрей на ее голове не видел. Фигура была мальчишеской, миниатюрной. Каблуков, несмотря на маленький рост, она не носила.

И все-таки у Андрея не укладывалось в голове, что утром она уедет и завтра он уже не сможет на нее посмотреть. И послезавтра тоже. Это было какой-то дикостью.

Полина очень быстро собрала вещи, чемоданчик у нее был небольшой, к тому же остался таким же наполовину пустым, как и в день приезда.

– Подарить тебе сборник поэта Таганова? – спросила она, заметив, с каким убитым видом Андрей наблюдает за ее сборами.

– Как же ты расстанешься с такой реликвией?

– Ты знаешь, это не единственный экземпляр Таганова в нашем городе. И даже в нашем доме. Как ты понимаешь, Таганов для нашей семьи был очень важной личностью.

Она улыбалась, чтобы Андрей заразился ее настроем и улыбнулся тоже, и в то же время украдкой проверяла телефон и, не находя в нем непрочитанных сообщений, прилагала все усилия, чтобы не расстроиться.

– Давай же, Андрей. Я же ношу твой серебряный грибочек. – Полина указала на подвеску на вороте белой майки. Яркое маленькое пятно, как цветы в том дворовом окошке.