Татьяна Богатырева - Каникулы в Санкт-Петербурге [litres]

Если бы они сейчас обследовали переулочки и дворы, то нашли бы наверняка какой-нибудь скверик или хотя бы широкую оградку, чтобы посидеть, но они шли прямо и остановились, только когда уперлись в Неву.

– Это первая твоя смерть же, да, – как-то утвердительно спросила Полина.

Максим кивнул, и они еще долго снова молчали. Потом поцеловались, и получилось, что первый поцелуй в жизни Максима так вот накрепко связался со смертью. Это Полина его поцеловала, она же все еще думала, что он – Андрей. Получилось хоть и в губы, но как-то очень целомудренно. Наверное, это был утешительный поцелуй, типа «я же здесь, с тобой, и мне совсем не безразличны ни ты, ни твое горе».

Полина на самом деле как-то иначе на Максима смотрела, но это было заметно только со стороны, а сам Максим ни на что внимания не обращал. У него в голове как-то само собой отложилось, что вот она, Полина, она рядом с ним, и не просто рядом, а вместе и по жизни. Они будут и дальше идти в таком комплекте, парой; так было всегда и всегда так уже и будет.

Так они сидели, пока мост не развели. По Неве пошли загруженные лесом баржи. Они везли длинные, выложенные ровными горками-рядами стволы недалеко, в Финляндию, чтобы финны сделали из дерева бумагу и продали обратно в Петербург. Такая вот ирония.

Полина сказала, что, когда бабушки не стало, она очень эгоистично волновалась лишь о том, как же она будет без нее теперь. Как она может с ней вместе что-то делать, куда-то ходить, разговаривать, если ее теперь больше нет. Ее волновало, не как теперь бабушка, а как будет она, живая Полина.

Так с тех пор время и течет, оно у Полины теперь по-новому измеряется. Вышел новый фильм, а бабушка его уже не увидит. Полина приехала в Петербург, а бабушка уже никогда сюда не приедет. Очень неприятные мысли, странное для живого, молодого человека чувство. Полина подозревает, что оно не пройдет, хотя со временем, наверное, притупится.

Смерть – это когда ты проснулся, а тебя уже нету.

– Ты ведь понимаешь, что время от времени в жизни так или иначе придется принимать такие вот тяжелые решения? – спросила Полина, подразумевая момент, когда покрасневший до самых корней волос, сопящий носом Максим подписывал бумагу на эвтаназию. – Не всегда такие, но по своей тяжести подобные?

Максим запоздало закивал, хотя они уже просто сидели на набережной. Да, да, конечно. Он смотрел только на воду и боком чувствовал Полину. И совсем не притворялся ни воображаемым Андреем, ни любителем и знатоком истории города. Он про все забыл, и ему было совсем не до этого.

29 июля

Полли 00:01

Мне кажется, что я тебя люблю, представляешь?

На самом деле белые ночи есть не только в Петербурге: в Архангельске и Магадане, Якутске и Петрозаводске, Вологде и Северодвинске, почти на всей территории Финляндии, Исландии, Аляски и Антарктиды, ну и на обоих полюсах.

Плюсы этого удивительного природного явления очевидны, главный минус не столь очевиден – за белыми ночами неизбежно следуют темные дни. Это обратное природное явление так и называется «темные дни».

Едва появившееся к полудню серое солнце вяло освещает небо цвета асфальта, чтобы через два-три часа исчезнуть окончательно и устроить глубокую ночь посреди дня. Смешные картинки про пятьдесят оттенков серого Питера и следующие за ними еще более смешные требования: «А теперь пришли мне эту фотку в цвете» – становятся стандартной и неизбежной частью твоей жизни. В полной ночной темноте ты выходишь утром из дому и в такой же темноте туда возвращаешься, и требуется очень много душевных сил, чтобы функционировать в условиях, очень в общем-то сходных с самой настоящей полярной ночью.

Но помимо такой вот обратной стороны медали, в самих белых ночах есть еще один минус – бессонница.

Максим плохо спал с самого приезда Полины, а теперь перестал спать окончательно. В доме напротив уже светились окна – в них отражался приближающийся рассвет. А дома у Максима теперь не было совсем никого: не было Дамблдора, с которым он так редко проводил время в последние годы, не было родителей, не было бабушки, с которой Максим почти не ездил на дачу последние года два.

И это оказалось просто ужасным. У него из головы никак не шел разговор, на который он поначалу почти не обратил внимания, а теперь не мог перестать обдумывать. Только на этот раз воображаемый голос рассказчика принадлежал не Андрею, а Полине. Она рассуждала тут на днях о конфетах, которые нам не разрешают есть в детстве. Поэтому кажется страшно интересным и опасным занятием тайно воровать эти самые конфеты, которые обычно хранятся на кухне.