Татьяна Богатырева - Каникулы в Санкт-Петербурге [litres]

Смуглая кожа и жесткие темные волосы достались ей от отца – красить их было одно мучение, – а маленький рост и мальчишеская фигура – в маму. У Миши было много самых разнообразных хобби, знакомств и интересов. Вязать она тоже умела, и когда в моду вошли простенькие плетеные гобелены из толстых ниток пастельных цветов, Миша с ходу освоила эту нехитрую технику и продала пару таких гобеленов. Но ей быстро надоело. Швейную машинку она так и не освоила, но, значит, ей этого не очень и хотелось. Потому что Миша всегда добивалась того, что ей действительно было нужно.

Андрей-первый оказался жутко зажатым, он прям еле-еле что-то блеял от смущения. Но Полине, видимо, такой тип парней как раз и нравился, потому что вела она себя примерно так же и была такого же пунцового цвета. Миша диву давалась – уже темнеет, а они прямо светятся оба, и жаром от них, как от электрообогревателя, отдает.

Она, конечно, очень быстро выяснила, в чем дело: днем Андрей-первый и Полина бродили по городу, купались в фонтане, кидали в него монетки, чтобы Полина еще раз обязательно вернулась, и тут у них вышел инцидент. У Полины к груди прилип намокший топ, и Андрей-первый так на Полину засмотрелся, что она это заметила и тоже засмотрелась, как на нее засматривается Андрей-первый. Так они и стояли по колено в воде и портили всем вид на фотографиях, пока Андрей-первый наконец не отфиксировал, что Полина пялится на то, как он пялится на нее. И тогда он стал еще больше пялиться и немного пятиться, ударился ногой о гранитный парапет фонтана, споткнулся и стал падать на Полину, как раз лицом в намокший топ.

И теперь вот оба страшно смущались. Сидели они на крыше клуба, где на оборудованной летней сцене-веранде вот-вот должен был начаться концерт, на который их пригласила Миша. Концерт все не начинался, Андрей-первый и Полина все смущались. Насколько им интересны мировые рок-хиты в классической обработке, оставалось загадкой. Справа от сцены худой парень с дредами осторожно нес на сцену огромный контрабас; он боялся споткнуться в полутьме о груды проводов под ногами.

Миша решила взять дело в свои руки. Она начала свой монолог с поэта Таганова, за несколько минут плавно перешла к другим поэтам, а затем – на обсуждение того, что в одном классе с Андреем учился не только его лучший друг Андрей-второй, но и сын еще другого известного поэта – Вяземского. И – о боже, как тесен мир – Вяземский конечно же знал Таганова лично. Ей даже удалось втянуть в разговор и Андрея, и Полину, и все это уже стало напоминать обычную такую, нормальную, дружескую беседу.

– Ну, это, познакомить с ним вряд ли получится, – мямлил Андрей. – Он, это, не общительный. И не любит про родителей-поэтов и все такое. Вот.

Пришлось аккуратно сворачивать тему поэтов и их детей, но тут более-менее оживилась и включилась в разговор Полина. Оказывается, у Андрея-первого была собака. Так как же он относится к такому явлению, как догхантеры?

Параллельно Миша внимательно наблюдала за Андреем. То, что она видела, в корне разнилось с образом обеспеченного, уверенного в себе, интересного молодого человека без комплексов и с горой увлечений.

Хештег: «Мишкавидитврунишку». Полине она решила ничего пока не говорить, даже наоборот – надумала уйти в перерыве, чтобы Андрей-первый смог побыть наедине с Полиной. Как раз стемнеет. Как раз хиты, которым можно подпевать, скрипки и потрясающий вид на канал Грибоедова. А она пойдет домой, лишь бы мама уже легла, и как следует изучит в интернете этого удивительного любителя бродить по Эрмитажу и рыбачить на яхте. Теперь есть официальный повод добавить его в друзья, а то страница у Андрея-яхтсмена была предусмотрительно закрыта.

На веранде выдавали пледы. Миша предусмотрительно взяла только один и почти демонстративно положила его на свое освободившееся место – может быть, у Андрея-первого хватит мозгов укрыть им Полину. Может быть, Полина забеспокоится, а как же он сам в одной футболке и то до сих пор после фонтана не просохшей. И может быть, Андрей предложит Полине укрыться пледом вместе.

Миша с сомнением глянула на долговязую фигуру, ссутулившуюся на неудобном раскладном стульчике. Нет, вряд ли. Но надежда умирает последней.

Дослушав Sweet dreams до конца, Миша ускользнула, не дожидаясь перерыва.

Осенью, вернувшись из лагеря, я первый раз уехала домой от Таганова.