Александр Карнишин - Игра в классиков

-- Хорошая работа

Сегодня Ольге сначала даже повезло. Она бежала на работу, боясь опоздать, когда сзади просигналила попутная маршрутка. И довезли ведь почти до самых дверей! Вот только пройти сразу не удалось. Когда она махнула пластиковым пропуском по щели приёмника, дверь как будто задумалась на мгновение, а потом выдала противным механическим голосом:

- Ещё сто метров.

Ну, да, да... Вчера Ольга не гуляла. Сегодня на маршрутке доехала. Вот шагомер и посчитал, что норма по движению не выполнена. Ничего тут не поделаешь.

Она спустилась с высокого крыльца и промаршировала два раза вокруг вышки офиса. Опять подошла к двери. На этот раз щелкануло, звякнуло, и загорелась зелёная лампочка. Можно входить. Двери давно перестали сами открываться. Ещё тогда, когда было принято решение о необходимости физических усилий для офисных работников. С натугой, упираясь обеими ногами, Ольга отодвинула дверь и влетела в фойе. Поговаривали, что на дверь теперь подвесили рычаг насоса, и он им вроде бы экономит электроэнергию, подкачивая воду во все сливные бачки.

У лифта её остановил лифтёр в красном берете.

- Минуточку, - сказал он вежливо. - Ещё раз, пожалуйста, только помедленнее.

Ольга вернулась к входной двери и прошла к лифтам ещё раз.

- Прошу прощения, - лифтёр внимательно смотрел на экран своего коммуникатора, - Но вам - по лестнице.

Чёрт-чёрт-чёрт... Ну, бывает, погуляла вчера, расслабилась. Позволила себе всего-то один лишний кусок такого вкусного торта. Но ведь не каждый же день!

- У вас перебор около пятисот граммов. Тут точность такая - по полкило туда или сюда, - извиняющимся тоном сказал лифтёр и снова показал рукой на стеклянные двери, ведущие на лестницу.

А время-то уходит!

Ольга рванулась к лестнице, поскользнулась на гладком мраморном полу ("как корова" - подумала она ещё сама про себя), больно стукнулась коленом, плечом продавила дверь и кинулась, прихрамывая и перехватывая обеими руками перила, вверх по лестнице.

В свой кабинет она вбежала за пятнадцать секунд до сигнала о начале рабочего дня. Рухнула за стол, и тут же взвилась: после короткого стука в дверь зашёл какой-то мужик и стал что-то нудно спрашивать, совать ей какие-то бумаги, говорить неприятным голосом непонятные слова...

- Выйдите! - страшно сказала Ольга, вытаращив глаза. - Вы что, не видите, что я занята? Вас вызовут!

Мужчина, извиняясь, ретировался, а она рухнула на стул, хватая воздух ртом.

- Ольга Александровна, - тут же произнёс, откашлявшись, динамик над дверью. - В обеденный перерыв зайдите к психологу, будьте добры.

Она чуть не плакала уже. Вот ведь, не задался день... Сначала, вроде, повезло, а потом... Бежала, колготки порвала, ушиблась, на посетителя наорала, к психологу вот теперь... И вес ещё. А ведь уже давно не девочка. Понимать должна.

Потом Ольга вошла в рабочую колею. Она выслушивала, переспрашивала, проверяла бумаги, отвечала на вопросы, ставила визу, объясняла, здоровалась и прощалась, улыбалась, кивала головой, поднимала брови, снова улыбалась...

Ровно в одиннадцать прозвучал гонг. Она закрыла дверь, встала перед видеоглазом и проделала под диктовку весь положенный ей комплекс упражнений, покряхтывая иногда при нагибаниях и приседаниях и страшно жалея себя.

Потом был ещё час приёма граждан. А после наступило время обеденного перерыва.

В столовой по её пропуску ей дали плоскую тарелку пресной овсянки и полстакана сока. Воду же можно было брать, сколько захочешь. Простую кипячёную воду. Времени на обед, выходит, почти не потратилось, и Ольга поднялась к психологу. Пешком, опять пешком. В лифт все ещё не пускали.

- Ну, Ольга Александровна, и что у нас с вами плохого? - улыбалась молоденькая симпатичная психологиня.

И тут Ольга не выдержала. Она выдала все, что накопилось с утра. И про молодых и стройных, и про кусочек торта, и про столовую эту проклятую, и про маршрутку, и про лестницу вверх-вниз, и про погоду, и...

Остановили её дрожащие губы и слёзы, огромные слёзы, скатывающиеся из прекрасных чёрных глаз девушки-психолога.

- За что вы меня так ненавидите? - шмыгала та носом. - Я ведь тоже работаю. И не меньше вашего, между прочим! И моя работа ещё как нужна людям! Нужна! Вот. А вы... А меня...

Ольге вдруг стало нестерпимо стыдно. Она как будто увидела себя в двадцать с небольшим перед такой вот коровищей - это она так про себя подумала.

- Вы уж простите, - чуть не заплакала она сама. - Это просто гормональное, наверное. Мне же уже сорок... И я - вот. Одна.