Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

Папа обернул золотую бумажку вокруг бечевки змея, как проволочку, которой закручивают пакетик с сэндвичами.

– Повибрируй бечевкой. Вот так. Вверх-вниз.

Телеграмма поехала вверх по бечевке, вопреки тяготению. Скоро она скрылась из виду. Но я знал, что послание попадет куда надо.

– Lytoceras fimbriatum.

Я заморгал, глядя на папу и не понимая, что это он такое сказал. Мы отошли в сторону, чтобы не мешать одышливому владельцу лавки окаменелостей выволакивать наружу рекламную стойку.

– Lytoceras fimbriatum . – Папa кивнул на спиральную окаменелость, которую я держал в руках. – Это латинское название. Семейство аммонитов. Их легко отличить по близко посаженным ребрам, между которыми время от времени попадаются очень толстые…

– Верно! – Я разглядел крохотную этикетку на полке. – Ly-to-ce-ras…

– Fimbriatum. Подумать только, я не ошибся.

– А откуда ты знаешь про окаменелости и латинские названия?

– Мой папа был охотником за камнями. Он позволял мне вносить в каталог его находки. Но только если я как следует выучу их названия. Я, конечно, все перезабыл, но у папы был огромный Lytoceras. Вот название и застряло у меня в памяти.

– Что такое «охотник за камнями»?

– Геолог-любитель. Каждые выходные он под тем или иным предлогом отправлялся на охоту за окаменелостями. У него был маленький геологический молоточек, – по-моему, он у меня до сих пор где-то валяется. Некоторые образцы, которые он привез с Кипра и из Индии, сейчас хранятся в Ланкастерском музее. Были там, когда я последний раз проверял.

– А я и не знал. – Окаменелость легла в мои подставленные ковшиком ладони. – Они редкие?

– Не особенно. Хотя этот неплохой.

– А сколько ему лет?

– Сто пятьдесят миллионов, где-то так. Для аммонитов – практически молокосос. А хочешь, мы его для тебя купим?

– А можно?!

– Разве он тебе не нравится?

– Очень нравится!

– Значит, это будет твоя первая окаменелость. Сувенир, полезный в образовательном плане.

Спирали когда-нибудь кончаются? Или только становятся такими крохотными, что глаз не может их различить?

Чайки рылись в мусорных урнах рядом с «Капитаном Шалопаем». Я шел, не сводя глаз со своего аммонита, когда из ниоткуда высунулся локоть и от удара моя голова отлетела назад, как на петлях.

– Джейсон! – закричал папа. – Смотри, куда идешь!

Мой нос вибрировал болью, словно гонг. Я хотел чихнуть, но не мог.

Бегун потер локоть.

– Ничего, Майк, я выживу. Вертолет Красного Креста можно не вызывать.

– Крейг! Боже милостивый!

– Да, вышел подзарядиться энергией. А этот электромобиль в человеческом образе, похоже, твой?

– Угадал с одного раза! Это Джейсон, мой младшенький.

Единственный Крейг, которого знает папа, – это Крейг Солт. Загорелый мужчина вполне соответствовал тому, что я слышал о нем раньше.

– Если бы я был грузовиком, юноша, от тебя осталось бы мокрое место.

– Сюда грузовики не пускают. – Из-за разбитого носа я трубил, как слоненок. – Это пешеходная дорожка.

– Джейсон! – Папа здесь и папа в лавке окаменелостей явно были двумя разными людьми. – Немедленно извинись перед мистером Солтом! Если бы он из-за тебя споткнулся, то мог бы получить серьезную травму.

«Пни этого козла в щиколотку хорошенько», – сказал Нерожденный Близнец.

– Извините меня, мистер Солт. – Козел.

– Я тебя прощаю, Джейсон, но тысячи на моем месте не простили бы. А что это у тебя? Никак мы окаменелости собираем? Можно? – Крейг Солт без церемоний забрал у меня аммонит. – Неплохой трилобит. С одной стороны поврежден червями. Но неплохой.

– Это не трилобит. Это Ly-to… – Вешатель перехватил «Lytoceras» на полуслове. – Это вроде аммонита, да, папа?

Папа прятал глаза:

– Джейсон, раз мистер Солт совершенно уверен…

– Мистер Солт абсолютно уверен! – Крейг Солт плюхнул аммонит обратно мне в руки.

Папа только выдавил из себя жалкую улыбочку.

– Если тебе продали эту штуку не как трилобита, можешь подать на них в суд. Мы с Майком знаем неплохого адвоката, да, Майк? Ну что ж. Мне надо накрутить еще милю-другую до завтрака. Потом – обратно в Пул. Проверить, не потопили ли еще мои домашние яхту.

– Ух ты, у вас есть яхта, мистер Солт?

Он наверняка учуял мой сарказм, но сделать ничего не мог.

Я ответил невинным взглядом, сам удивляясь своей внезапной смелости.

– Всего лишь сорокафутовая! – ответил папа, как заправский моряк (каковым он не является). – Крейг, все стажеры вчера говорили, какая большая радость для них, что ты…