Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

– Не-а, это как два пальца обоссать, – возразил я. Раз уж я сам предложил эту затею…

Привязывать нитку к дверному молотку, когда одно неловкое движение – и ты покойник, – это далеко не как два пальца обоссать. У мистера Блейка работал телевизор – передавали девятичасовые новости. Через открытое окно доносился аромат жареного лука и рассказ о войне в Бейруте. По слухам, у мистера Блейка есть пневматическая винтовка. Он работал в Вустере на фабрике горнодобывающего оборудования, но его сократили, и с тех пор он нигде не работает. Жена его умерла от лейкемии. У него есть сын по имени Мартин, которому сейчас должно быть лет двадцать, но однажды вечером (если верить Келли Дуран) они поссорились, и Мартина с тех пор никто не видел. Кто-то получил от него письмо с нефтяной вышки на Северном море, кто-то еще – с консервной фабрики на Аляске.

Короче, Плуто Ноук, Гилберт Свинъярд и Пит Редмарли зассали, так что очень впечатлились, когда я сказал, что сам привяжу нитку. Но теперь у меня дрожали пальцы, и я никак не мог завязать простой «бабий» узел.

Готово.

У меня пересохло в горле.

Я смертельно осторожно опустил молоток на латунного льва.

Главное теперь – не испортить все в последний момент, не паниковать и не думать, что сделают со мной родители и мистер Блейк, если я попадусь.

Я начал пятиться и постепенно разматывать нитку, стараясь не оставлять следов на мелком гравии дорожки.

Доисторические деревья мистера Блейка отбрасывали саблезубые тени.

Ржавые петли калитки заскрипели, как стекло, которое вот-вот разобьется со звоном.

Окно мистера Блейка распахнулось.

Пневматическая винтовка выстрелила, и пуля ударила меня в шею.

До меня дошло, что телевизор стал тише, и я запоздало сообразил, что окно не открылось, а захлопнулось. А пуля на самом деле была летящим жуком или чем-нибудь вроде.

– Видел бы ты свою рожу! – гоготнул Росс Уилкокс, когда я вернулся на детскую площадку. – Вид был – как будто ты обделался!

Но его никто не поддержал.

Пит Редмарли харкнул на землю.

– Зато он дело сделал.

– Ага, – Гилберт Свинъярд тоже сплюнул, – а у некоторых кишка тонка.

– Круто, Джейс, – сказал Дин Дуран.

Я послал Дон Мэдден телепатическое сообщение: «Твой калека-дружок небось на такое не отважится».

– Пора начинать игру, детки. – Плуто Ноук вскочил с доски, и Дуран грохнулся на землю и с воплем покатился по грязи. – Джейсон, дай-ка нам нитку. – (Впервые в жизни он назвал меня не «Тейлор» и не «эй, ты».) – Нанесем козлу визит.

Мне стало тепло от похвалы. Я протянул ему нитку.

– Пусти-ка меня, Плуто, – сказал Пит Редмарли. – Это моя нитка.

– Ладно врать – твоя, ты ее спер у своей бабки. – Плуто Ноук полез на детскую горку, по дороге стравливая с катушки побольше нитки. – Тут нужно умеючи, поняли? Готовы?

Мы все закивали и приняли позы ни к чему не причастных людей.

Плуто Ноук намотал нитку на катушку и осторожно потянул.

Ему ответил латунный дверной молоток в форме льва. Раз, два, три.

– Мастер, – пробормотал Плуто Ноук. Похвала горячей волной разбилась о мое сердце.

Тупой топор тишины казнил все звуки на детской площадке.

Плуто Ноук, Свинъярд и Редмарли переглянулись.

Потом посмотрели на меня, словно я был одним из них.

– Да? – В прямоугольнике желтого света появился мистер Блейк. – Кто тут?

Мне стало жарко, и кровь словно заплескалась в жилах. «Ой, в какое дерьмо мы можем вляпаться». Мистер Блейк шагнул вперед:

– Кто тут?

Он заметил нас.

– Папан Ника Юэна продает старый «судзуки» Тома Гранту Бёрчу. – Пит Редмарли словно продолжал уже давно завязавшийся интересный разговор.

– Бёрчу? – хрюкнул Уилкокс. – Зачем этому калеке мотоцикл?

– Если у человека сломана рука, это еще не значит, что он калека. По-моему, так, – сказал Гилберт Свинъярд.

Уилкокс не осмелился возразить. К моему восторгу.

Все это время мистер Блейк сверлил нас злобным взглядом. И наконец вернулся в дом.

Когда дверь захлопнулась, Плуто Ноук захлебнулся смехом:

– Круть, а, блин?!

– Круть, – отозвался Дин Дуран.

Дон Мэдден прикусила нижнюю губу и одарила меня откровенной, зовущей улыбкой.

«Я привяжу пятьдесят ниток, – мысленно телеграфировал я ей, – к пятидесяти дверным молоткам».

– Совсем из ума выжил, козел старый, – пробормотал Росс Уилкокс. – Он наверняка слепой как крот, блин. Наверняка наступил на нитку.

– Да он и не искал никакую нитку, – ответил Гилберт Свинъярд.