Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

– Угу, – сказал я, не очень понимая, к чему он клонит.

– Не надо быть гением, чтобы догадаться, что ели доберманы Барсука все эти три недели.

– Что?

– Он их кормил мясом пропавшего парня!

– Господи Исусе! – Я по-настоящему задрожал.

– Значит, если Барсук только перепугал тебя до усрачки, ты еще легко отделался. – Дуран хлопнул меня по плечу.

Канава – вонючая, будто кто-то напердел, – затопила тропу в одном месте, и мы оба с разбегу перепрыгнули потоп. Я, как великий спортсмен, перескочил на сухое место. Дуран замочил одну ногу до щиколотки.

– Так куда ты шел, Джейс?

(Вешатель перехватил «никуда».)

– Так, просто шел. От нечего делать.

Кроссовка Дурана хлюпала.

– Но куда-то ты же направлялся.

– Ну, понимаешь, – сознался я, – я слыхал, что верховая тропа ведет к туннелю под Мальвернскими холмами. Решил позырить.

– Туннель? – Дуран остановился и вроде как хлопнул меня по руке от удивления. – Да ведь и я шел его искать!

– А как же твоя бабушка в Уайт-Ливд-Оук?

– Я иду к ней через потерянный туннель, который для этого нужно найти! Понимаешь? Тот самый, который римляне построили, чтобы вторгнуться в Хирфорд.

– Римляне? Туннель?

– А как еще они могли выгнать этих сволочей-викингов? Видишь, я изучил историю. У меня и фонарик есть, и моток бечевки, и все прочее. Под Мальвернскими холмами проходят три туннеля. Один – железнодорожный, через который поезда ходят в Хирфорд. Там живет привидение – машинист в оранжевом комбинезоне, с черной полосой поперек, где его переехал поезд. Второй туннель – Министерства обороны.

– Что?

– Туннель, который прокопало Министерство обороны. Он ведет к бомбоубежищу. А вход в него – в отделе садовых товаров «Вулворта» в Большом Мальверне. Чесслово. Одна стена отдела садовых товаров фальшивая, она скрывает железную дверь, как в банке. Когда прозвучит сигнал «четыре минуты до ядерной бомбардировки», военная полиция эвакуирует туда всех сотрудников Королевского института связи и радиолокации. Еще туда пустят членов Мальвернского городского совета, директора «Вулворта» и заместителей директора. Ну и пару самых хорошеньких продавщиц захватят, чтобы размножаться. Так что моя сестра в пролете, верно? Потом дверь закроется, а от всех нас останется мокрое место.

– Это что, Келли тебе рассказала?

– Нет, мужик, у которого мой папка покупает лошадиный навоз для сада. Его приятель работает барменом в Королевском институте.

Значит, это все правда.

– Господи Исусе.

Мне показалось, что из камуфляжной кучки сосновых игл торчат оленьи рога Охотника Герна, но это оказалась ветка.

– Ну что ж, мы можем объединить силы, – сказал я. – Вместе искать третий туннель. Забытый.

– А кто же будет давать интервью «Мальверн-газеттир»? – Дуран пнул сосновую шишку, но промахнулся.

Я поддал ногой шишку, и она улетела вдоль сумрачной тропы.

– Мы оба.

Бежим по ромашковому полю со сверхсветовой скоростью, не отводя глаз от земли. Просто круть. Звезды-цветы и кометы-одуванчики проносятся по зеленой вселенной. Мы с Дураном добежали до сарая на той стороне – голова кружилась после межгалактического путешествия. Я смеялся больше Дурана, потому что его сухая кроссовка уже не была сухой – она блестела свежим коровьим навозом. Тюки соломы образовали лестницу, по которой можно было залезть на расчерченную дырками-квадратами крышу сарая, так что мы полезли. Флюгерное дерево с петухом отсюда было видно не слева направо, как из моего окна, а справа налево.

– Крутое место для пулеметного гнезда, – сказал я, демонстрируя свои познания в военном деле.

Дуран спихнул с ноги загаженную кроссовку и лег на спину.

Я тоже лег. Ржавое железо было жарким, как горячая грелка.

– Такова жизнь, – вздохнул Дуран чуть погодя.

– Да что ты говоришь, – отозвался я.

– Я сказал «такова жизнь», – тут же сострил он.

Я так и знал, что он так скажет.

– Как оригинально!

За несколько полей позади нас блеяли овцы с ягнятами.

За несколько полей впереди грохотал трактор.

– А твой предок когда-нибудь напивается? – спросил Дуран.

Если бы я сказал «да», то соврал бы, но если бы сказал «нет», то выглядел бы полнейшим педиком.

– Он пропускает пару рюмок, когда у нас гостит дядя Брайан.

– Я не про пару рюмок. Я спрашиваю: он когда-нибудь нажирается так, что… что не может слова сказать?

– Нет.

Это «нет» превратило разделяющие нас три фута в три мили.

– Нет. – Дуран закрыл глаза. – Твой папка, он и не похож на такого.