Деб Калетти - Отдаю свое сердце миру

– Мама!

Она так рада, что мама уже дома после работы. У Джины в руках злосчастное письмо.

– Меня это пугает, Аннабель. Это какое-то зловещее дерьмо.

Малкольм сидит на высоком табурете. Он замирает, так и не дочистив апельсин. И даже не перебивает Джину напоминанием о том, что с нее должок за ругательство. Он понимает, что разговор слишком серьезный.

– Он звонил. Сегодня был странный день. Вчера он видел меня с Уиллом.

– Думаю, надо сообщить об этом. Хотя я даже не знаю, кому. Какому-нибудь консультанту по этим вопросам? Возможно, школьному психологу. Ума не приложу. Но мы не можем оставить это…

– Просто он очень расстроен.

– Очевидно. Тринадцать страниц расстройства.

– Я поговорила с ним. Думаю, он успокоился.

– Господи, Аннабель. Тринадцать страниц.

– Я поговорила с ним. Думаю, все в порядке.

Хотя она так не думала. Просто не хотела лишний раз волновать Джину. Она рассказала об этом Уиллу. Он пригласил ее к себе домой. Они сидели на диване в комнате отдыха, как прежде, он держал ее в своих крепких объятиях, и – ужасно больно об этом вспоминать – казалось, будто он пытается уберечь ее от какой-то страшной беды. Как бы мерзко ни было на душе, она блаженствовала, чувствуя себя защищенной в его руках.

Ее снова захлестывает ненависть к себе.

«Да, – говорит Хищник. – Да, да, именно так. Именно так это и должно быть».

Она бежит по дороге, от дома к дому. Двое мальчишек – с тощими ногами, в полосатых бейсбольных штанах, высоких носках и сине-красных футболках – перебрасываются бейсбольным мячом. Эта дорога, она жестока.

Потому что перед глазами оживают другие картины: Малкольм – книгочей, ученый ум – делает робкие попытки в своем первом виде спорта, бейсболе, поддавшись на призывы издалека Этого Негодяя Отца Антония, бывшего спортсмена. Нет ничего хуже, чем отцы – в прошлом спортсмены. Малкольм с азартом включается в игру, хотя явно ненавидит стоять в «доме», когда к нему со свистом летит мяч. Грядущая трагедия станет для него завершением сезона, и это единственное благо, которое она принесет.

Аннабель и Уилл сидят на одеяле, раскинутом на травянистом холме возле начальной школы Челленджер, наблюдая за игрой. Малкольм в бело-голубой форме. Он занимает позицию аутфилдера [128] Аутфилдер – один из трех игроков, занимающих оборонительную позицию во внешнем поле (аутфилд) – наиболее удаленной от «дома» части поля. . Джина болеет на трибунах, но Аннабель и Уилл сидят ближе к Малкольму, потому что Уилл помогает ему в игре. «Так держать, дружище! Перчатку на землю. Глаза на мяч». Когда настает очередь Малкольма бить по мячу, они передвигают одеяло. Малкольм обожает Уилла. Аннабель – тоже, и не только за бейсбол.

Ее телефон гудит и вибрирует на одеяле. Она бросает взгляд на экран. Хищник. Она не берет трубку, и телефон гудит снова. Снова. Снова. Ядовитое существо возвращается, как бы она ни убеждала себя в том, что оно ушло навсегда.

– Кто это? – спрашивает Уилл.

– Он.

– Если он не прекратит, я с ним сам разберусь.

Аннабель оглядывается вокруг. Она не хочет этого говорить, потому что прозвучит слишком драматично, да и к тому же она сама не уверена. Но ей кажется, что она видит, как машина Хищника выезжает со школьной парковки.

Стоп!

Бесполезно.

Стоп, стоп, стоп!

Остановить это невозможно. Ничто не в силах остановить Хищника, остановить поток ее мыслей, остановить ее натруженные ноги. Она все бежит и бежит, а мысли все идут и идут, и он опять здесь. Она в своей комнате и звонит ему, потому что больше не выдержит и минуты этого кошмара. Нужно раздавить это мерзкое существо, с нее довольно ! Он снимает трубку после первого же звонка.

– Белль, – говорит он. – Ты меня убиваешь, слышишь?

– Ты должен прекратить это. Ты отличный парень, но мы с тобой просто друзья. Я очень хорошо к тебе отношусь, но ты должен отпустить это.

Она врет, что очень хорошо к нему относится. Никакого хорошего отношения уже нет и быть не может, потому что он пугает ее. Она просто хочет, чтобы он исчез из ее жизни.

– Я знаю, что мы должны быть вместе. Я это знаю. Если ты лишишь меня этой надежды…

– Может, стоит обратиться к кому-то за помощью? Ты…

– Что, не собираюсь ли я что-нибудь сделать с собой? Типа тебе не все равно?

– Конечно, мне не все равно. Я люблю тебя – как друга, но люблю. Мы все тебя любим. Мы переживаем за тебя.

– Я вижу, – говорит он.