Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

Первой он узнал голосистую Елену Старову, потом одного из сыновей Виджила, потом Лидию… Но почему она там? У нее ведь алиби. Кто же…

Больше ему не удалось кого-либо узнать. Люди скандировали, отбивая такт по решеткам:

— О-де-я-ла! О-де-я-ла!

Хэм взглянул на Бэтта. Тот делал вид, что ничего не слышит.

«Кто сказал, что народ не борется?» — подумал Хэм, ликуя.

Вокруг дома сенатора Махони было безлюдно и тихо. Бэдди Ведемейер злился, что ему досталось дежурить в таком месте. Другим хорошо, они небось развлекаются с красными дамочками. Сегодня утром он явился одним из первых и целый день работал как черт, а когда пришло время позабавиться, они вдруг вспомнили, что он «еще школьник», и отправили в такое место, где не увидеть, не сделать ничего запретного.

Он воображал, что где-то там, где его сейчас нет, происходят бурные оргии, и злился, клянясь расквитаться когда-нибудь с Бэттом Боллингом, тренером и остальными.

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как к воротам дома подкатил «паккард». Бэдди взял винтовку наперевес и, стараясь говорить басом, окликнул вылезавшего из машины человека.

Черт возьми, да это же мистер Барбидж, управляющий шахтами! Бэдди засуетился и, спотыкаясь о приклад винтовки, кинулся открывать ворота.

— Смотри в оба, сынок, — сказал мистер Барбидж, входя на крыльцо и нажимая кнопку звонка. — Это ведь не пикник, понимаешь? Убийцы рыщут повсюду.

— Да, сэр, — ответил Бэдди как можно серьезнее.

Мистер Барбидж прав. Только зазевайся немного, и неприятностей не оберешься.

Дэн Барбидж и Джейк Махони не тратили времени на церемонии, хотя и держались друг с другом вежливо. Они уже давно составили мнение один о другом, и оно не было лестным. Каждый считал своего партнера последним мерзавцем.

Дэн был рад, что не отложил этого разговора на завтра. Момент был удобный — его партнер еще не успокоился после истории в суде. Он был слишком раздражен, чтобы вести обычную для политикана вкрадчивую и велеречивую, но ничего не значащую и ни к чему не обязывающую беседу, перемежая ее не относящимися к делу забавными анекдотами. На этот раз Дэн будет слушать. Иначе вспылит и выдаст себя.

Однако и Джейк ничего не имел против визита Барбиджа. Он уже давно хотел поговорить с этим щеголем. Рано или поздно Дэниелю Холлистеру Барбиджу все равно придется понять, что запад есть запад и что цилиндры там служат лишь мишенью для стрельбы. Этот пижон, прожив в Реате двадцать лет, все еще вел себя так, словно его окружают джентльмены. Посмотреть, как он готовится отпраздновать свадьбу дочери, так подумаешь, что она выходит за принца Уэльского, а не за внука бродячего торговца, который надул правительство на четверть миллиона, заключив контракт на поставку индейским школам порошка от насекомых. Сквайр Барбидж должен знать, что отношения между Реатой и угольной компанией основаны на взаимности. Глупо рассчитывать на то, что город станет давать тебе гарантии и привилегии, а когда он окажется в затруднительном положении, ты сделаешь вид, что тебя это не касается. Кто-то должен объяснить этому Дэну, что он не на состязаниях у маркиза Квинсберийского, где демонстрируют рыцарскую доблесть, а в уличной драке, где невозможно оставаться чистеньким и, стоя в сторонке, размышлять, хорошо или плохо пользоваться кастетом. Нельзя сначала подзуживать людей, а потом жаловаться на то, что драка идет не так, как ты рассчитывал. В таких случаях надо хватать, что попадется под руку, и бить что есть мочи.

— Ваша беда в том, Дэн, что вы не годитесь для игры в покер, — сказал Джейк, когда Барбидж признался ему, что обеспокоен обстановкой в городе. — Вы не учитываете, что наличие сильного противника еще не означает его победы. Надо продолжать игру.

Джейк протянул Дэну виски с содовой; сам он этот напиток терпеть не мог и охотнее выпил бы холодного чаю, к которому привык за время работы в баре, когда приходилось по восемь часов держать в руке стакан с питьем, чтобы составлять компанию посетителям.

— Вы слишком торопитесь бросать карты, черт побери. Взять, к примеру, забастовку. Если бы вы продержались еще две-три недели, мы взяли бы этих молодчиков за горло.

— Благодарю, — вежливо сказал Барбидж, — Но не будем вспоминать забастовку. Я прошу вас быть дальновиднее. Американская медная компания была создана, когда нас с вами на свете не было, мой дорогой Жак. И будет существовать еще очень долго, когда мы с вами превратимся в разлагающиеся трупы. Для тех, кто живет на востоке страны, забастовка — всего лишь незначительный эпизод, пусть даже мы ее проиграли.