Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

— С Джулиусом я пробуду недолго.

Он послал ей воздушный поцелуй и закрыл за собой дверь.

К удивлению Миньон, ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. Спотыкаясь, ничего не различая перед собой, она поспешила в ванную, чтобы никто не слышал ее рыданий.

Чрезвычайно возбужденный и испуганный Хесус Ландавасо сел рядом с мистером Сойером у стойки закусочной в отеле «Нуэва Эспанья». Уже два года он состоял членом комитета республиканской партии графства Реата, но ни разу еще ни один крупный politico не отнесся к нему с таким вниманием. Хесус аккуратно посещал все собрания и покорно поднимал руку всякий раз, когда сеньор presidente, senador Махони, просил голосовать. Когда же Хесусу предлагали высказать мнение по какому-нибудь вопросу, он всегда говорил, что целиком полагается на мнение руководителей своей великой партии и во всем горячо их поддерживает.

Единственно, чего добивался для себя Хесус, — это скромной должности судебного сторожа. Он получил ее и был доволен в отличие от жены, которая не знала, что, помимо зарплаты, его, хотя и понемногу, но часто вознаграждают за мелкие услуги на избирательных участках в дни выборов. Прежде его лояльность не ценилась кем-либо из этих заправил, а теперь он сидит бок о бок с помощником генерального прокурора (как полагал Хесус). И этот человек чокается с ним, желает ему здоровья и держится с. ним, как с равным.

Хесус был взволнован до глубины души.

Но вместе с тем он и побаивался, ибо поговаривали, что всех, кто был сегодня утром в переулке, арестуют. И хотя Хесус в переулке, по существу, не был, он все же открывал дверь шерифу (да спасет господь его душу!) и другим. Потом он дверь закрыл, оставив, лишь узкую щель, поэтому никто не сможет утверждать, что он видел происходящее. Полицейские и арестованный Арсе удалились от здания суда шагов на пятнадцать, а может, на двадцать или двадцать пять, когда хлынула толпа, началась свалка и воздух наполнился дымом и газом. И все же Хесус отлично знал, что произошло. Завязалась одна из тех драк, какие он не раз наблюдал в юности на танцах. Только там дрались из-за женщин, а здесь из-за Рамона Арсе. Люди, задумавшие противиться властям, которые отдали Рамона Арсе под суд, впали в грех. А грех толкает на зло. Поэтому хорошие люди, облеченные властью, решили застрелить плохих людей, сопротивлявшихся им, но — увы, lastima! — вместе с плохими был убит хороший человек — шериф. Это очень прискорбно и очень печально, но что теперь поделаешь?

На протяжении многих лет Хесус избегал плохих людей, которые были против властей; он не раз отказывался присоединиться к ним. Конечно, он знал, что про этих людей говорят неправду, будто они пускают в ход бомбы и револьверы, знал, что стреляют-то не они, а те, у кого власть. И все же Хесус считал, что перечить властям грешно, а грешить нельзя. Он верил в то, что истинный христианин должен быть смиренным, как учил преподобный Теофилус Шустер, и не хотел говорить мистёру Джигу Сойеру, что знаком с некоторыми из плохих людей. Хесус очень боялся, что мистер Сойер начнет допытываться у него об этих людях, поэтому, нащупав под рубашкой крест, стал молить святого Кристофора, чтобы он помешал мистеру Сойеру спрашивать.

Но мистер Сойер все-таки спросил. За первым стаканом пива он заметил: хорошо, что убили именно Кресенсио Армихо, который жил на одной улице с Хесусом. Кресенсио первым начал стрелять, вот господь бог и покарал его.

Хесус считал, что это не совсем верно, потому что плохие люди не были вооружены и вообще они не сторонники применения оружия. Он знал, что вооружены были хорошие люди, представители власти, которые сначала применили газы, а потом начали стрелять. Так что, claro, ясно, произошел позорный инцидент, и ничего теперь с этим не поделаешь. В подтверждение своей мысли Хесус даже плечами пожал, хотя вслух не сказал ничего.

Мистер Сойер воспринял жест Хесуса как ответ на его замечание и перевел разговор на другую тему.

Он очень хорошо говорил по-испански, этот мистер Сойер, и рассказал Хесусу много занимательных историй с убийствами и насилиями, которые ему приходилось расследовать в глухих уголках графства Сан-Исидро; рассказал, как кое-кто из местных жителей пытался взять преступников под защиту, не сообщая о них или притворяясь, будто ничего не знает. Но мистер Сойер умел добиться сведений, которые его интересовали. Он либо сбивал этих упрямцев с толку хитроумными вопросами, либо закармливал сластями какого-нибудь малыша и заставлял его давать показания против взрослых, либо прибегал к еще более тонким приемам, так что в конце концов даже самые неразговорчивые выкладывали все, что знали. Мистер Сойер рассказал и о других своих приемах. Они были очень забавны. Хесус громко хохотал и охотно согласился выпить еще пива.