Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

В девять тринадцать полицейский Сешенс и еще кто-то в штатском, но с револьвером в руке (позже было установлено, что это был Паттерсон), подошли к окну и заслонили его собой.

Стук в окно стал более настойчивым, а в двери уже не просто стучали, а колотили что есть сил.

Просперо Лара, проходивший по улице со своей четырнадцатилетней дочерью Нативидад, подобрал щепки, упавшие со спины ослика Хуанито Эрреры, и стал водить ими по гонтовой стене суда, производя звуки, напоминающие пулеметную очередь.

Никакой реакции. Казалось, люди, находившиеся в здании, оглохли.

Между тем недовольство толпы росло, и уже невозможно стало соблюдать дисциплину.

В девять семнадцать те, кто заглядывал в окно в щелку между спинами полицейских, сообщили, что сенатор Махони, по-видимому, не участвует в процессе, доверив дело адвокату. Женщины, стоявшие у окна, начали возмущаться тем, что Джейка Махони защищает юрисконсульт компании Йост, в то время как Алтаграсия и Лупита, жены обвиняемых, и Транкилино де Вака, внучатый племянник обвиняемой, не допущены на процесс. Это escandalo! [16] Скандал (исп.). Oficiales [17] Чиновники. — мошенники!

Мужчины употребляли более сильные выражения, называя чиновников hijos pendejos, chingados — болванами и пьяницами.

В девять двадцать три дверь неожиданно открылась. Возгласы смолкли, словно кто-то выключил репродуктор. Начальник полиции Ларсен крикнул:

— Пабло Торрес!

Толпа затаила дыхание.

— Пабло Торрес здесь?

— Здесь, — ответил чей-то надтреснутый голос. Люди расступились, давая дорогу хромому Паблито. Дельцы, направлявшиеся в свои конторы и не имевшие возможности проехать, подходили узнать, что случилось.

— Ты Торрес?

— Si [18] Да (исп.). .

— Тебя требуют туда.

Пабло, уже занеся ногу над ступенькой, вдруг остановился и недоверчиво спросил:

— Зачем?

— Они хотят, чтобы ты был свидетелем.

Пабло нахмурился.

— Для кого?

— Для Рэймонда Дарси.

— Он имеет в виду Рамона, — зашептали в толпе.

— За него или против него? En favor, que no? Que si? Если «за», то почему бы и не быть? Конечно, буду.

Пабло кивнул, но идти не торопился. Сначала он выплюнул табачную жвачку, очистил указательным пальцем десны и язык, вытер палец о штаны, потом сплюнул еще раз и сказал:

— Хорошо.

Прихрамывая, он вошел в здание суда. Дверь снова закрылась.

В девять двадцать пять наблюдатели, стоявшие у окна, сообщили, что в зале происходит что-то странное. Непонятно, зачем они вызвали Паблито. Он не выступает свидетелем. Он стоит в стороне, а судья Эверслив говорит что-то Рамону. Рамон отвечает, размахивая руками. Эверслив хмурится и качает головой, потом обращается к шерифу Маккелвею. Рамон все еще что-то горячо доказывает, а старший помощник шерифа Бэрнс Боллинг тянет его за руку.

В девять двадцать шесть к Рамону подошел шериф Маккелвей. Он взял Рамона за другую руку и подтолкнул при помощи Бэрнса Боллинга… Но Рамон упирался, все еще пытаясь что-то доказать судье…

О том, что происходит в зале, стоявшие у окна рассказывали с тревогой. Но вот широкие спины полицейских сомкнулись, и наблюдателям пришлось изыскивать другие возможности, чтобы увидеть, что делается в суде.

В девять двадцать семь они сообщили, что Рамон кричит на судью и показывает не то на окно, не то на дверь, но Бэрнс Боллинг опять хватает его за руку, сильно дергает и вместе с шерифом Маккелвеем толкает по направлению к задним дверям.

Нативидад, четырнадцатилетняя дочь Просперо Лары, громко крикнула:

— Они уводят его!.. Рамон хочет вырваться, но они держат его за руки!

Одновременно одна и та же мысль мелькнула в мозгу у многих. Люди наперебой закричали:

— Они тащат его в переулок! En el callejon!

— Там его будут бить!

— Они хотят потихоньку увезти его!

— Van a matarlo, они собираются его убить!

В девять часов двадцать восемь минут значительная часть толпы пришла в движение.

Кратчайшим путем к переулку можно было добраться со стороны Десятой улицы. Многие направились туда: кто побежал, кто пошел торопливым шагом. Несколько человек избрали дальний путь — через Девятую улицу, где расположена окружная тюрьма. Половина толпы, растерянная и испуганная, осталась на площади.

Когда шериф Гилли Маккелвей и его старший помощник Бэрнс Боллинг, державшие Рамона Арсе за руки, подошли к задним дверям, они остановились, чтобы проверить, наготове ли у них револьверы, и подождать отставших товарищей — Клайда Фоунера и Паттерсона Спусковой Крючок. В это время подоспел народ с площади, выстроившись полукругом, люди стали кричать: