Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

В другой листовке был изображен маленький Джордж Вашингтон, говорящий своему отцу: «Padre mio [8] Отец мой (исп.). , я не могу лгать…». Но отец прерывает его. «Cuidado [9] Осторожно (исп.). , Хорхе! В Реате говорить правду — значит наносить словесное оскорбление».

Затем появилась листовка с изображением хозяина, приказывающего полицейскому арестовать шахтера. Полицейский спрашивает: «А за какую провинность, босс?» Хозяин отвечает: «За словесное оскорбление. Он хочет, чтобы ему больше платили». Кончилось тем, что пресловутое «словесное оскорбление» воспринималось в народе как остроумная шутка. Карикатуры попадали к людям как раз в тот момент, когда их нужно было развеселить. И люди воздали Рамону должное, ибо храбростью могли похвастать многие, а остроумием и находчивостью — лишь единицы. Рамон был в глазах людей не только muy hombre [10] Настоящий мужчина (исп.). , но и muy listo [11] Проворный, сообразительный (исп.). .

Артуро Фернандес, тугодум и флегматик, всегда робел перед стремительным Рамоном, поэтому достаточно было Рамону схватить его за руку, чтобы он сразу же выронил камень и понурил голову.

Сначала Рамон говорил, будто бы обращаясь только к Артуро, но голос его был достаточно громок, чтобы его могли слышать и соседи. Рамон предупредил, что сорвать замок — значит совершить кражу со взломом. Чиновники квалифицируют это как «сопротивление власти с применением силы», а когда дело доходит до силы, то у администрации ее всегда окажется больше, чем у шахтеров. Помнит же Артуро, как во время забастовки на помощь администрации пришли сотни солдат? Verdad? [12] Правда? (исп.).

Verdad. Очевидно, Артуро полагает, продолжал Рамон, что ему принадлежит все, что он делает своими руками. Но это не так. Рамон, к примеру, за свою жизнь выгрузил не одну тысячу тонн угля, а сколько угля у него? Ведерко, не больше. A el negrito (это уменьшительное от негра родилось как ласкательное, ибо Моби Дуглас, о котором шла речь, был ростом шесть футов четыре дюйма и весил двести двадцать фунтов) выгрузил, наверно, вдвое больше, потому что работает в два раза быстрее, чем любой другой, и что он получает, кроме черной пыли, въевшейся в ресницы? Вот как бывает в мире negocios — в мире бизнеса.

И все же (теперь Рамон прямо обращался к соседям) дело это касается не одного Артуро, оно касается всех. Сколько человек из присутствующих здесь получило повестки о выселении? Пусть поднимут руки… Ясно, многие, он так и думал. И разумеется, если одного выселят, то выселят и других. Может, они думают, что, когда это случится, они будут спать под звездами? Или обниматься у всех на виду? Может, они захотят воспользоваться для этой цели лужайкой на участке управляющего шахтами Барбиджа? Идея заманчивая, но неосуществимая. Спать в общественном месте антисанитарно и неприлично. Casiques — местным богачам — это не понравилось бы. И Торговая палата не одобрила бы, опасаясь, что подобное зрелище отпугнет туристов. Стало быть, нельзя доводить город до такого позора.

Найдется ли среди присутствующих кто-нибудь, у кого есть собственный дом с лишними комнатами и кто согласится предоставить их семье Фернандес?.. Нет?.. Поразительно, продолжал Рамон. Значит, граждане Ла Сьенегиты настолько эгоистичны, что не желают потесниться в своих просторных домах и поддержать нравственность в городе. Скандал!

Теперь соседи смеялись. Улыбался даже Артуро, уставший от нервного напряжения. Таков был Рамон, когда разговаривал с людьми. Благодаря его остроумию страхи их рассеялись, уступив место веселью. А когда они почувствовали себя спокойнее и увереннее, Рамон перешел к делу. Тон его сразу переменился.

Разумеется, сказал он, надо устроить так, чтобы семья Фернандес спала сегодня не только под крышей, но и в постели. Можно ли это сделать, не тронув замка на двери? Рамон считал, что можно. Артуро знает свой дом. Наверно, во время забастовки не раз приходилось ему спешно покидать жилище, когда являлись головорезы, искавшие «коммунистическую литературу» или мимеограф. Разве нельзя проникать в дом, не ломая замка, и ночевать там, пока не уладится дело о выселении?

Завтра состоится очередное заседание Совета безработных, на котором будут выбраны делегаты на конференцию безработных в Идальго. Совет мог бы также направить своих представителей к мэру, который уже выступал против массового выселения, и поставить перед ним этот вопрос, упомянув о выселении Фернандеса. Будут еще предложения? — спросил Рамон, повернувшись к Артуро.