Владимир Марамзин - Блондин обеего цвета. Взаимная повесть. [Сюрреалистический рассказ]

Увы! осталось рассказать обстоятельство грусти, тихо гасла моей безволосой груди, а подробно не буду.

Да, все возможно быть на этом свете, товарищ!.. Нет, не жалею саму по себе, женщина мне не нужна, ты же знаешь, жалею только одно: почему не родил мне сынок продолжения рода, вместо несчастная дочь сироты? Как я любил бы сынок его сходства! разумеется, ласкал его нежный подросток… даже хотел возвратить ему даму для временных родов, потом принять расход, как всегда, на себя, согласен проживать двумя различными детьми его породы… эх, теперь устарело и покрылось золой…

Стою один среди большой дороги нашего искусства что делать. Женщину, мужчину любить не могу… творчество кисти забросил в засохшую краску… даже съедобное счастье навсегда отказало: мученье желудка… пропала моя ненаучная жизнь!., а ведь я человек, со всем вытекающим оттуда, например, слезы горечи… все кругом расхватали, как быструю рыбу прилавка, куда?., живу спиной к своему позвоночнику!., огромная планета проносится помимо меня… знаю, что наказан за большого него — причинив ему что-то!..

Вспоминаю основные проходящие мысли его, излагала жена в наши краткие годы. Учил ее любить совершенно постороннюю личность, хотя это странно, я конечно запомнил, применить не могу. Даже если не веришь единого бога, то носи на грудях верный крест, не мешает. Под самый толстый свитер шерсти шевельнется вдруг хоть что-то живое, например, побежал на автобус, запомнил. Надо не любить недостатки себя — надоело. Каждый день повторяли учебный процесс, сам учитель пресмыкал перед бабой партийности низкого роста. Но недаром большой человек, изложил свои взгляды: не люби недостаток, но не люби его очень спокойно, без лишней тревоги, не смущай свои мысли — конечно, запомнил. Чего не в силах исправить в себе и в других, то сноси, это ясно: я же сносил его милую руку удара мне в глаз. Не ищи также мира покоя, ты рожден для труда, это знаю и сам, но стараюсь избегнуть: стяжай сердечную свободу, если можешь. Было еще, остальное, увы!., надо напрячь свою голову, а когда это сумею, сказать не могу… Но главное учил: будет день и будет утро! Вот что нужно запомнить для дальнейшая жизнь.

Хоронили в центре дня… машину подали две минуты вперед, чудо случая… в соседях играют мелодию, полную безоблачной грусти… хотя на улице дождь… на углу торгует пиво свежести, при полное отсутствие очередного хвоста… мороженое улыбается на каждом газоне, первый раз в конце лета, всегда нарасхват… в городе еще полно деревьев… шли, ступая по водам голубого асфальта… все глядели наверх: жест нетерпения лучшей погоды… сиротливая мать, оставив на время профессию крупорушка… в моей близи… оступалась слабой, страдательной ногой в последнем прижизненном ботике моды… на кладбище перестал сеять дождь… открыл крышку… солнце вышло посмотреть последнее лицо… летала птица раскраски… белое облако гуляло вокруг на прогулке, или дух неизвестности… показало милые фигуры: меховая белая куколка… счастливый невозвратный ребенок небес, переходящий крылатый амур поцелуя… дама, держащая зеркало вида… в зеркале вдруг проступила дыра… в дыру показали прекрасный цветок седьмого цвета, убрали… также слои семислойного неба прозрачности… туда влетел самолет дальнего плаванья… впустил струю своей заоблачной тяги… но струя распространилась, истаяла… осталась дыра чистоты… там покрутилось бледное женское личико, дневная луна удаления, но отошла… а потом стало хмуриться: временный просвет среди туч безобразия —

Послал! последнюю телеграмму! не могу ждать ответа! оставьте младшую дочь на мое попечение! старшей, понял, не надо! завещание общей супруги могилы! так похожая на вас, утешенье моей неслучившейся жизни! ты! зачем нужна вам! лишь помеха! великий русский холстописец пера! ну хотя бы на время! под присмотр смежной бабушки пенсии! пока последняя жива внутри болезни! могу обещать что хотите, даже выйду из членов! родная партия ничем не помогла! только вы! в лице семьи вашей крови! буду любить как не любил свою болезненную маму! воображая себя вашей бывшей супругой! общий плод нашей страсти! как будто рожденный внутри моей бедной утробы кишечности! эта ручка! ножка, покрытая прыщиком детства! коварный глаз! уже умеет читать и писать! рисует любой клочок употребительской бумаги! ни за что не отдам! воспитаю из нее замечательный бумагоизлагатель эпохи! я слов на ветер никогда не бросаешь! убейте! топчите милой ногой на фабричной подошве! все равно! увезу прибалтийские страны! не просите назад! не догоните! деньга тонка! жалуйтесь суд! или полицию! органы! ЦК ООН КПСС! в начале бе слово — теперь устарело — на смену пришла всемогущая буква — СХ — СС — ГБ — ВДНХ— жизнию жизнь поправ — но вы учтите! я, как и все посмертный христианин!