Моника Вуд - Один на миллион

Он повернулся к Куину и посмотрел без всякой злобы.

— Я любил твоего сына, — признался он.

В его голосе не было ни капли издевки или враждебности. Это прозвучало как признание сострадающего человека, и Куин, казалось, понял это, поэтому отступил, полностью обезоруженный.

Мистер Ледбеттер тихо вышел на улицу. Они смотрели, как он садится за руль и вливается в негустой поток машин, которые направляются обратно в Граньярд.

— Вы хотите есть? — спросил Куин. — Кафе вроде выглядит прилично.

— Пожалуй, можно и перекусить.

Точнее говоря, она зверски проголодалась. Ее погоня за бессмертием, оборванная давним пожаром в старом доме, возобновилась под влиянием упрямой женщины, которая вторглась в запланированное путешествие. Как произошло, что Уна Виткус после стольких лет одиночества оказалась замешана в дела любви и соперничества, затянута в клубок страданий, ревности, неуклюжих попыток примириться? И разве это был не настоящий спектакль: людские желания пересекались, складывались в узоры, стремились к цели, пока стрелки на земных часах тикали, отсчитывая минуты?

Говорит мисс Уна Виткус. Записываем ее воспоминания и фрагменты жизни. Часть номер шесть.

Начинаем. Первый вопрос.

…

Ревущие двадцатые? Дай-ка подумать. Век джаза? Великая депрессия? Ясно, к чему ты клонишь. Если тебя интересует история двадцатого века, возьми почитай учебник. Скажи своему мистеру Как-его-там, что люди не живут в параграфах и разделах.

…

А, Линкман. Так вот, скажи мистеру Линкману, что мисс Уна Виткус провела Век джаза, стирая пеленки и читая «Современную Присциллу».

…

Это журнал по домоводству. Но про Великую депрессию я тебе одну вещь скажу. Даже две вещи, ты ведь любишь списки.

Во-первых, некоторые люди пережили ее очень даже неплохо.

Во-вторых, думаешь, что переработку отходов изобрели сейчас? Мы в свое время повторно использовали бумагу из-под мяса.

…

Сначала смываешь с нее пятна.

…

От мяса. От свинины там, говядины и так далее. Потом смачиваешь уксусом всю поверхность. Потом высушиваешь и используешь заново. У себя в магазине мы заворачивали в эту бумагу гитарные струны.

…

Давай-ка поищем вопрос, на который я могу ответить. Ага, вот: про людей, которые на вас повлияли. Задай мне его.

…

Разумеется, Мод-Люси сразу приходит в голову, кто ж еще. Это если говорить про детство. А потом Луиза. Луиза была гораздо позже. Иногда я вижу ее, отчетливо, как луну в полнолуние.

…

Нет, не буквально. Буквально не вижу, боже мой. Но она здесь, перед моим мысленным взором.

…

Вот как? И сколько лет он отсутствовал?

…

Пять лет — это большой срок для ребенка. В моем возрасте уже нет. В моем возрасте пять лет — все равно как глазом моргнуть. А что было, когда он вернулся?

…

Бог ты мой. А во второй раз он надолго ушел?

…

А тебе нравится новый друг твоей мамы? Это и есть тот самый секретный человек, который, может, станет в будущем твоим отцом?

…

Ты как-то раз упомянул об этом, вскользь. Между прочим, не у тебя одного неплохая память.

…

Похоже, он очень хороший человек.

…

Конечно, ты любишь своего папу. Должна заметить, однако, что не будет преступлением полюбить и маминого нового друга, если он хороший человек и к тебе относится по-доброму.

…

Конечно, конечно. На чем мы остановились?

…

Ах, да. Луиза была особенной: королевская осанка, гордый взгляд — просто красотка, ей-богу. К сожалению, я превращалась рядом с ней в мышь. Я ушла от Говарда, чтобы стать профессиональным секретарем, так что ты ведь не думаешь, что я была мямлей? Но есть такие женщины — они повелевают, и ты подчиняешься.

…

Благодарю тебя. Нет, я совсем не такого склада. Мне всегда требовалось заполнить себя, а если ты относишься к такому типу людей, то ищешь человека, который способен заполнить тебя. Она была способна.

…

В академии Лестера не было женщин, если не считать меня и поварих, которые хозяйничали на кухне, и тут ворвалась Луиза — как осенний листопад. Да, мы были своего рода подругами, я и Луиза. Академия Лестера была для нас как остров в океане, я умирала от голода, а Луиза накормила меня.

…

Мальчики у нас были хорошие, следует признать. Ничего общего с нынешними. О присутствующих не говорю.

…

Да, конечно. В основном они приезжали из Бостона. Плата за обучение была нешуточная, но на плаву академию поддерживала втайне от всех грозная миссис Эммалин Симпсон, праправнучка основателя школы. Миссис Симпсон росла в Лестере, где у женщин не было никаких устремлений, но каким-то образом умудрилась получить степень бакалавра искусств в колледже Свартмора.