Виктор Брусницин - Мой милый Фантомас (сборник)

— Хоббями, — неизменно отшучивался Егор… Получается, кредо.

Сомневался: а, может, просто трусил, избегал ответственности, остерегал себя — вот и суд? Промотанные годы. «Думал, личность, оказалось, лишность», — вспоминался Олжас Сулейменов. Шли собственные остроты: имею гордую волю жить до самой смерти. Глаза устремлялись в потолок, робко щекотала сладкая слеза, нежная тишина разбавляла минуты. Опять нагружалось: часто грезил фортепиано, играть себе в лирические минуты, однако так и не освоил, — и Настю отчего-то не дал обучить. Страстно желал овладеть теннисом — мимо. Кажется по-настоящему не мечтал о любви… Хотел ли он реально чего-либо добиться? Добиться — фу, какая мерзость… Увиливал: по большому-то счету, единственное, чего он в жизни не делал — не умирал. Впрочем, и глициний не нюхал.

Я ехал из Читы, в купе сложился подходящий коллектив: дама в тщательной прическе, насупленный дядя среднего возраста напротив нее, — рядом с дамой поживший читающий гражданин аристократического облика. Все посторонние. Симпатичные и предупредительные люди.

Дама через полчаса поездки, внимательно оглядев всех, первая тронула беседу, выбрав насупленного товарища:

— Осенью, что ни говорите, замечательно… — Напористо: — Вот где наш обожаемый Пушкин был прав.

Сразу выявилось, что визави — мизантроп:

— Относительно Пушкина я не произнес ни слова.

— То есть все путешествие вы намерены молчать?

Мизантроп посмотрел исподлобья.

— Если угодно, я осенью систематически простываю.

— Вам несказанно повезло, я знаю массу целительных рецептов.

Мизантроп даже отклонился:

— Увольте! — Впрочем, кажется, чуть сконфузился, ибо добавил: — Я и весной похварываю, некачественное здоровье.

Джентльмен, что читал замысловатую книгу, отклонил таковую:

— Гимнастика, испытанное средство.

— Нет уж, лучше я стану выздоравливать лекарствами. Не всякое средство, знаете, по средствам.

Тронулось молчание, в котором гнездилась неловкость. Дама нарушила:

— Я не знаю, как жить на экваторе. Ни зимы, ни, собственно, лета. Именно поэтому там и нет настоящих поэтов.

Джентльмен рыпнулся:

— Пушкин, смею заметить, в некотором роде эфиоп.

Дама, по всей видимости, обнаружила противодействие — ее фраза была отмечена повышенной тональностью:

— Именно. Там он и Рогаткиным бы не стал.

Нашел что сказать Мизантроп:

— Не думаю, что экваториальный климат так уж надежен. Муссоны, пассаты.

Джентльмен явно артачился в отношении Дамы:

— Прообраз рая, однако — где-то отсюда слизано.

Засомневался Мизантроп:

— По-моему, там ближе к пеклу.

Дама, конечно, разгадала происки Джентльмена:

— Фи, гулять в одной фиговой листве. У меня замечательная шуба. Даже не одна, смею вас заверить.

Поступок, наконец, совершил и я:

— Замечательный климат в Прибалтике.

Мизантроп:

— Верно подмечено. Впрочем, я бы осесть не согласился.

Дамой была продемонстрирована некоторая непоследовательность:

— Но здесь-то чего вы трусите?

— Господи, да всего! Фобий столь гораздо, что уж их самих боишься.

— Вы угадали в самую точку, — согласился Джентльмен.

Дама, взглянув залихватски, перехватила нить:

— Полюб и те, в конце концов, и всего дел!

— Легко сказать, милая моя — а когда себя-то не перевариваешь?

Джентльмен посочувствовал:

— Диагноз, прямо сказать.

Мизантроп посмотрел в упор:

— Не всякий диагноз — прямо сказать. — Засопел, отвернувшись в окно.

Пришла очередь устыдиться Джентльмену, он съежился, уткнулся в книгу. Дама резво пошла на выручку, категорически обращаясь к Мизантропу:

— А что вы скажете относительно американцев?

Мизантроп мгновение молчал, но уже стало очевидно, что разговор его взял за живое. Угрюмо, не отклоняясь от окна, огрызнулся:

— Не всякий Барака — Обам, если хотите знать.

— А вот они как раз умеют на все лады пользоваться жизнью.

Мизантроп ершисто оторвался от природ и взбунтовался:

— Вы как мой начальник: дескать, а вот Нечипоренко!.. Какая, в сущности, разница — Чипоренко, Нечипоренко, когда озоновая дыра — не заштопать, не замазать. Взгляните, соседка моя дыни на балконе высаживает — куда уж дальше! Вы хотя бы в курсе, что именно из-за этих дыр белые медведи стали гермафродитами? Как вам это понравится!

Я счел необходимым внести лепту и предложил ходячий фокус: