Маша Трауб - Полное оZOOMление

Каждый раз я с ужасом гадаю, что они еще придумают, чтобы добиться от меня результатов.

– А вы попробуйте глаза закрыть, – предложила Юлия Владимировна. – Мне кажется, у вас психологический страх.

– Может, у меня физический барьер? Может, это мой максимум?

– Сейчас проверим. Закрывайте глаза. Сима, давай, наступи маме на попу. На левую попу!

Конечно, я знала, что есть понятие «обе попы собираем!», теперь выяснилось, что попы бывают правыми и левыми.

– Ну вот! Никакого барьера! Ниже стало! – радостно воскликнула тренер. – Теперь будем сидеть по пять раз, и последние два с закрытыми глазами!

– А вы мне расскажете, что после козявочки? – спросила я.

Зачем, зачем я это спросила? Юлия Владимировна считала долго, просто невыносимо медленно. Деееевяяяяять на сооопеелькее, деееевяяяяять на коооозяяяяявочкееее… Сима задрала мне руки так, что я сразу после окончания тренировки собиралась ехать в травмпункт.

– Сим, сколько там сантиметров осталось? – спросила тренер.

– Много, – ответила дочь.

– Сверни мамино правое плечо посильнее, ага, вот так, – руководила тренер действиями дочери.

– Все, не хочу знать продолжение. – Я свалилась со шпагата. – Больше не могу.

– Мам, дальше на слюнке, – пожалела меня дочь, пытаясь собрать мои ноги в то положение, из которого я смогла бы встать.

После каждой тренировки Сима мне ласково говорит: «Привет», поскольку я не понимаю, где нахожусь, который час и что это вообще было? В этот же момент она просит меня заказать новую игрушку, булавы, как у тренера, синтепон, который закончился и срочно нужен для поделок. Я соглашаюсь на все и сразу, поскольку мое сознание все еще пребывает в стадии «козявочки» и «сопельки».

Впрочем, дети на вечерней тренировке страдают не меньше меня. Тренеры придумывают все новые задания.

– Так, теперь подошли все к стене, – призвала детей Юлия Владимировна.

– А у меня нет стены! – объявила Полина.

– Ты что, в шалаше живешь? Или с соседями? – удивилась Юлия Владимировна. – Дверь у тебя есть?

– Дверь есть, – призналась Полина.

– Ну вот тебе и стена!

Застонала не только Полина, но и остальные девочки, которые тоже решили, что у них в доме нет стен.

Проснулась утром с дикой ломотой в суставах. Или в костях. Или в мышцах. Во всех частях тела все ломило. Я перепугалась: ломота – один из явных признаков коронавируса. Пошла нюхать кофе. Вроде бы чувствую запах. Поняла, что проголодалась, и залезла в холодильник – там, кажется, оставался кусок домашнего сыра. Откусила. Пришлось отплевываться и мыть язык – сыр давно пропал. Зато успокоилась – вкусовые рецепторы не отказали, а даже обострены. Заодно вспомнила, как Сима на вчерашней тренировке тянула и давила меня одновременно, чем и объяснялась ломота в членах.

Решила помыть окна, чтобы как-то разнообразить свой быт. Помыла в кабинете мужа и в гостиной. Естественно, через пару часов начался дождь и поднялся сильный ветер. Следующим утром я разглядывала прилипшие к стеклу с обратной стороны трупы насекомых. Кто-то из бедных мушек распластался целиком, от кого-то осталось одно крыло. Кажется, я насчитала штук пятнадцать ног. Вид из окна, точнее, на окно, настроение не улучшал.

Василий тоже ходил сумрачный. В очередном туре интеллектуальной игры их команда проиграла, заняв третье место, хотя претендовали на первое.

– Нет, ну как? – возмущался сын, расстроенный поражением.

– А на чем сломались? – поинтересовалась я.

– Бетховена с Чайковским перепутали!

– Ну да, это сильно, – признала я. – А какой вопрос был?

– Звучал отрывок из музыкального произведения. Надо было назвать композитора. Ну и друг сказал, что это похоже на гимн Евросоюза. Вот мы и ответили: Бетховен. Он же гимн написал.

– Васюш, прости, конечно, но Бетховен, насколько я помню, написал оду «К радости», которая и стала гимном Евросоюза. А правильный ответ какой?

– Чайковский. Сад какой-то.

– Может, Садко? Но тогда это Римский-Корсаков, – предположила я.

– Мам, у меня все-таки есть начальное музыкальное образование! Я знаю, что «Садко» – это опера, а не сад какой-то, – возмутился сын.

– Слушай, ну у меня среднее музыкальное образование, но я не помню никакого сада у Чайковского. Может, из романсов что-то? Сложный ведь вопрос, – рассуждала я.

– Да уже не важно! Выиграли всего две тысячи рублей на шестерых! Кстати, а кто из поэтов сказал, что «лучшие мужчины – это женщины»? – уточнил сын, глядя в истерично мигающий экран телефона.