Леонид Иванов - Леший

— А не пошли бы со своими лягушками куда подальше, — откликнулась из-за запертой двери Дарья. — Дам я тебе печку поганить, как же! Разбежался! На ножик да сам теперь рыбу и разделывай, я к лохани больше и близко не подойду.

— Ну, это, пойду я, — поднялся с широкой лавки Леший. — Делов ишшо много сёдни.

И закрыв за собой калитку, довольный результатом своего очередного розыгрыша, пошёл в сторону своего дома. Он знал, что теперь про этих выплюнутых щуками лягушек говорить на Кьянде будут целое лето, всё время пытаясь понять, к добру такое чудо случилось или к худу.

Жили Евфросинья с Анной душа в душу. Дома их рядом стоят, ну, а соседское дело такое — то за одним, то за другим коснуться приходится.

Не ругивались Евфросинья с Анной от роду, чего напраслину пороть. Подругами неразлучными по деревне слыли. Одна пирогов напечёт, соседке несёт попробовать, удались ли. Той от сына посылка придёт, гостинцами городскими потчует. Так и жили.

Только однажды забралась в огород к Евфросинье Аннушкина коза и всю капустную рассаду подчистую съела. А рассада-то уж большая была. Ну, не обидно ли?

Села Евфросинья на грядку и слез унять не может. Ведь столько трудов пропало, когда-то теперь новая рассада вырастет, не успеют к осени кочаны вызреть. Она ли за рассадой той не ухаживала?! Сколько воды из колодца перетаскать пришлось в этакую-то жару! И все труды козе под хвост. Такое зло бабу взяло! А тут как в насмешку коза-то Нюркина опять в огород припёрлась и прямо к Евфросинье идёт и блеет, будто в насмешку. Схватила Фрося палку и давай рогатую по огороду гонять, а та со страху лазейку найти не может и вдоль частокола бегает, во весь голос блеет.

Пока гоняла блудливую скотину, та ещё больше беды наделала: два раза по грядкам с морковкой пробежала, огурцы и лук истоптала. Зато и досталось бедной, когда голову в частокол просунула, вперёд протиснуться не может и назад рога не пускают.

Лупила её Евфросинья, сколько сил хватило да приговаривала: «Не ходи, зараза, по чужим огородам, не пакости! Вот тибе, вот тибе, дохлятина рогатая, ведьма подколодная!…»

А тут и Аннуша во двор вышла. Увидела, как её любимую Зойку подружка лупит.

— Да ты чо, девка, не в уме, верно?! — закричала она еще от крылечка и кинулась со всех ног на выручку. — Да ты што, бог с тобой, Фрося? Порешишь ить козу-то, а она вот-вот объягниться должна. — И засуетилась, — Бедная ты моя, Зоюшка! Ишь досталось тебе несчастной… Кормилица ты моя, ненаглядная…

— И поделом досталось, пусть по чужим огородам не лазит — не пакостит. Ты погляди, как нашкодила! На лугу ей травы мало, всю капусту у меня сожрала, прорва этакая! Огурцы и морковку истоптала… Чтоб ей сдохнуть!

— Да ты чо мелешь-то, Фросенька?! Не велика беда, рассаду съела. Да я тебе осенью своей капусты на то место сколько хошь отдам. Хватит этого добра. А только и тебе наука. Скольки раз говорила, что дыра в частоколе, что заделать надо. А то ишь, бедное животное теперь виновато. Чуть до смерти мою кормилицу не забила. Пойдем моя, маленькая, пойдем я тебе хлебушка дам.

— Помолчала бы ты-то, Нюрка! На что мне твоя хилая рассада, когда у самой уж вон какая была. А все ведьма твоя! — и еще не отдышавшись от беготни по огороду так саданула козу напоследок, что та аж подпрыгнула и тут же подогнула передние ноги.

— Ой, убила козу-то! — запричитала Аннушка. — Изверг ты, Фроська, дохаживает скотинушка-то. А теперь ни молока, ни козляток. Я ведь лонись Марье козленочка-то посулила. Ой, загубила, козу, ой, загубила! Живодёр ты, Фроська, ой, живодёр!

И пошло, и поехало! Слово за слово, да так бабы разошлись, так распазгались, что полдеревни на крики собралось. А пока скандалили, коза Зойка оклемалась, сунулась было снова на капустные грядки, только поживиться там оказалось больше нечем, и она спокойно вышла на улицу через распахнутую настежь калитку.

А у соседок дело так просто не кончилось. Обе оскорбились и написали заявление в сельсовет. Иван Михайлович целую неделю увещевал баб, а потом вынес первое за всё время председательства решение — оштрафовать обеих за нарушение общественного порядка, чтобы впредь не скандалили да жили миром. А те, наоборот, ещё большую обиду затаили друг на друга.

У Аннушки вскоре Зойка объягнилась. Хорошенькая такая козочка уродилась, шустрая. И назвала ее хозяйка Фроськой.

Стала Аннушка Фроську к пойлу приваживать, а та ни в какую не хочет. Ох, и намучилась! А ругани было-о-о!