Артур Каджар - Матани

Воодушевленный поддержкой, я продолжил:

– Вот скажи, почему нам нельзя есть «храбрый мацун» вне лагеря?

– Много дурацких правил, и не только в лагере… А что, действительно так вкусно?

Я почмокал губами и закатил глаза. Тая прыснула, прикрыв рот рукой.

– Хочу попробовать! – Тихо, но решительно шепнула она. – Последняя смена все таки. У меня есть влажные спиртовые салфетки, следов не останется.

Я обрадовался:

– Можно в субботу, в родительский день. Занятий в лагере нет, а я родителей не жду.

– Ладно, договорились, – ответила Тая, обмахиваясь тетрадкой вместо веера. – Как ты? Смотрю, сдружился с новеньким?

– С Гариком? Да, хороший парнишка.

– Мне тоже так показалось. Поначалу его обижать будут, но, думаю, справится, он мне показался умнее многих.

Я кивнул и посмотрел на нее.

– Стенгазету будем делать?

Она улыбнулась:

– А как же. Ты тут самый грамотный. Завтра покараулишь флаг, а послезавтра начнем.

Я был снова счастлив. Все было в порядке, мы по прежнему понимали друг друга с полуслова. К Тае подошли две девочки с каким то вопросом, и я вышел из беседки.

После ужина на вечерней линейке опустили флаг, на стене главного корпуса диапроектором покрутили какие то неинтересные мультики, после отбоя мы разбрелись по палатам и перед сном, когда был потушен свет, так же, как и в прошлую смену, завелся разговор про страшилки – медведя, который ест людей, и лунатиков, которые якобы шастали по крышам корпусов по ночам.

Основные события стали разворачиваться на следующий день. В семь утра по сигналу горна мы, полусонные, поеживаясь от утренней прохлады, поплелись на зарядку, которую проводил наш Сержант. Он был в обтягивающей майке с короткими рукавами и так явно гордился своим телосложением, что тошно было смотреть.

После завтрака я заступил на дежурство возле знамени лагеря. Обычно по лагерю дежурил какой то отдельный отряд, распределяясь по постам – помощь на кухне, уборка территории, дежурство на воротах при въезде, слежка за корпусами – чтобы до тихого часа никто туда не заходил. Из всех видов дежурств самым муторным было торчание возле шеста с флагом, потому что надо было все время стоять, сидеть нельзя. Если бы я дежурил с отрядом в обычном режиме, то меня бы периодически сменяли, но так как я отбывал наказание, разрешалось отлучаться каждый час лишь на пятнадцать минут, ну и на кормление. По этой причине назначенные туда двое мальчишек из третьего отряда с энтузиазмом отсалютовали мне, сдав пост, и куда то убежали. Первые часы стояния прошли сносно, пару раз ко мне прибегал поболтать Гарик, потом пришла Тая и тайком сунула мне яблоко. Вожатый дежурного отряда приходил отпускать меня в туалет и попить воды. В последний час перед обедом солнце уже стало прилично припекать и я, прислонившись к шесту, прятал в его тени голову. Бетонная площадка, в которую был вкопан шест с флагом, имела форму пятиконечной звезды, и в ее трещинах то и дело мелькали хвосты и головы небольших ящериц. Одна из них выползла погреться и замерла прямо возле моей ноги. Я очень медленно поднял ногу в сандалии и резко наступил ей на хвост. Ящерица мгновенно скрылась в расщелине, я нагнулся и взял в руку извивающийся хвост.

Вдруг сзади послышался резкий призывный свист. Я уронил хвост и оглянулся. В метрах пяти росли несколько кустарников, а сразу за ними начинался густой лес. Я присмотрелся и увидел за одним из кустов какое то светлое пятно. Свист повторился. Я подобрал небольшой камушек и кинул в сторону куста.

– Пацанчик, ты чего? – раздался сиплый голос, показавшийся мне очень знакомым.

Из кустов вылез гроза всех мальчишек в городе, известный хулиган по кличке Сталик, из потомственной, так сказать, уголовной семьи. Дерзкий, бесшабашный, безжалостный в драках – его побаивались даже многие взрослые. Я его сразу узнал в первую очередь по широкому шраму на щеке. На Сталике была неизменная кепка, надвинутая почти до бровей, застиранная светлая тельняшка и черные просторные брюки, на шее висел бинокль. Пару лет назад у меня была с ним стычка по поводу украденного у меня велосипеда, и он повел себя очень достойно и помог мне. С тех пор между нами сложились хорошие отношения. Уверенный, бесшабашный и веселый, в его компании никогда не было скучно. Сталик подошел поближе, я пожал руку с наколками на кисти и костяшках пальцев, – еще раньше он мне рассказывал, что в детской колонии все увлекались татуировками. Его сморщенное лицо, по которому нельзя было определить возраст, расплылось в улыбке, обнаружившей недостачу пары зубов спереди.