Светлана Нина - История в зеленых листьях

– Религия – первое звено в неверной череде познания. Всё ошибочно, но тем не менее косо укладывается в чьё-то мировоззрение, – с трудом разлепила рот Мира.

– Величайшая иллюзия человечества – это как раз религия.

– Как и материализм.

– Или гетеросексуализм.

– А может, счастье?

– Есть вещи, которые сильнее человеческого сознания, которые оно не в силах переработать. Мне говорили, терапия поможет поставить всё на места, но совершённые факты же не замажешь, не вычеркнешь, можешь только смотреть на них под иным углом. Но если они растут в твоей душе, хладнокровно исследовать их со стороны куда сложнее. Скажи, почему я бросила своего сына? Не потому ли, что мать бросила меня, с отвращением вспоминая, как над ней надругались и выкинули? Не потому ли, что я теперь не могу смотреть на мужчин прежними глазами восхищения и ожидания поддержки? Мой мир рухнул. Так же как и мир моего сына, который вырастет с травмой и всю жизнь будет маяться от вопроса, почему мать от него отреклась.

Мира вспыхнула идеей:

– Так и иди к нему! Прямо сейчас! Он же не виноват.

Варя горестно усмехнулась:

– Я не могу. При виде детей я думаю о женщинах, которые не хотели их появления. Жизнь которых разорвалась.

– Ты больна, Варя.

– Знаю.

– Пока не поздно. У тебя есть шанс залатать рубец, который начал твой биологический донор. Или продолжить цикл несчастья для всех вас. У твоей матери новые дети – она залатала ими рану твоего рождения и отречения от тебя. Твоя приёмная мать залатала раны предшествующих абортов тобой. Ты же можешь исцелиться собственным сыном. Миллионам матерей тяжело, Варя. Но они остаются с детьми, потому что есть что-то важнее трудностей и усталости. Есть высший круговорот любви, и счастливы те, на кого летят его брызги. Чем больше любви даёшь, тем больше отзеркаливается.

– А если нет любви? И давать её не хочется?

– Так не должно быть.

– Твои рассуждения похожи на рекомендации взбодриться, когда человеку хочется в петлю.

– Ты родила его. Но, уйдя, ты поступила не лучше, чем твой настоящий отец, который обрёк всех на кошмар.

– Я знаю!!!

Варя вскочила и принялась метаться по комнате, выкрикивая стоны. Мира удивлённо вспомнила, как считала её категоричной просто потому, что та пыталась объяснить себе окружающее, систематизировать и прибрать его. Как часто Мира обвиняла окружающих в том, что делала сама…

Рациональность Вари была лишь тем фильтром, который не позволял ей, как было прежде, слететь с катушек и погрузиться в бездну депрессии из-за двух её матерей и трагичной жизни обеих. Варя понимала, что стоит ей вильнуть в сторону – и вся внутренняя работа над собственной психикой рассыплется. Но близость к Мире и живой отклик той постепенно ослабили поводок и позволили Варе разоткровенничаться.

Собрав всё своё мужество, Мира с трясущимися внутренностями добавила:

– Сейчас ты можешь либо продолжить демонический круг из несчастливых людей, вырастающих в несчастливых семьях, либо разорвать его и вырастить счастливого человека, которого любят. Может, в этом твоё предназначение, хотя тебе кажется, что ты можешь только страдать и вопрошать, за что тебе всё это.

– Ты же сама говорила, что не веришь в искупление.

– Я говорила чушь от бессилия. Да и подумай: ты ещё не совершила ничего непоправимого, жизнь не кончена, есть время. А представь, что всё уже закончилось. Легче тебе станет?

Варя молчала. Но плечи её приподнялись.

– Нет.

– Вот видишь – станет только хуже. Я понимаю, что ты ушла не от слабости. Но гораздо большей силой будет исправить всё. Так легче будет в первую очередь тебе самой. Как бы я ни любила говорить, что мы все сами в ответе за себя, но ребёнок в эту категорию не входит. У детей нет воли и выбора, который мы обязаны делать за них в первые годы. Если это не смысл, то что тогда, Варя? Необходимость милосердия… Мы так отходим от этого, озабоченные собственным выживанием, тратами на каждый свой шаг… Но зачем ещё нужна жизнь тогда? Зарабатывать и тратить? Большинство из нас подсознательно понимает тупик этого.

Варя, остановив всклокоченные пряди прижатыми к шее ладонями, в каком-то гипнозе смотрела на Миру. Мира непреклонно следила за ней.

– Есть ситуации, – продолжила Мира, – когда выбор труден и кажется, что есть альтернатива. Но на самом деле альтернатива – это крах всего, указав на который, ты перестанешь уважать себя.

– А Арсений?

Мира заранее простила Варе то, что не смог бы простить третий угол их союза.