Виржини Депант - Кинг-Конг-Теория [litres]

Интересно все-таки, что же наделяет порно его кощунственной властью. Стоит только показать, как здоровый хуй долбится в чисто выбритую пизду, и вот уже множество наших современников сжимает булки, чтобы не осенить себя крестным знамением. Некоторые повторяют с пресыщенным видом: «Ничего интересного в этом уже нет», – но достаточно пройти сто метров по городу рядом с порноактрисой, чтобы убедиться в обратном. Или почитать в интернете прозу, направленную против порно. Уверенность тех, кто возмущается при запрете карикатур на религиозную тему: «Позор, это же средневековье какое-то!» – куда-то пропадает, когда дело касается клиторов и мошонок. Невероятные парадоксы порно.

О порно гуляет такое множество категоричных утверждений, что они в принципе непроверяемы. Порно делают ответственным за все подряд: групповые изнасилования, межполовое насилие, изнасилования в Руанде и в Боснии. Его даже сравнивают с газовыми камерами… Ясно одно: снимать секс на пленку – не безобидная вещь. Статей и книг на эту тему написано немерено. Серьезных исследований не так много: мало кому приходит в голову изучить реакции мужчин, потребляющих порно. Конечно, лучше догадываться о том, что происходит у них в голове, чем спросить их об этом прямо.

Дэвид Лофтус в своей книге «Смотреть на секс: как мужчины на самом деле реагируют на порнографию» приводит результаты опроса ровно ста мужчин из разных социальных групп об их реакции на порно. Все они говорят, что открыли для себя порнографию до установленного законом возраста. Ни один из выборки не сказал, что увиденное его ужаснуло. Наоборот, первое знакомство с порнографией они описывают как приятное воспоминание, так или иначе повлиявшее на становление их мужественности, либо веселое, либо волнующее. Исключение составляют двое, оба гомосексуалы: они рассказывают, что для них это сразу же было непросто, поскольку они смутно начинали осознавать, что их привлекают мужчины, но еще не формулировали этого для себя. Столкновение с порнографией заставило обоих четко определить тип своего желания.

Я считаю, что этот эксперимент дает своеобразный ключ к пониманию того яростного, нарочито фанатичного, граничащего с паникой отвержения, предметом которого становится порнография. Напуганные активисты неистово призывают к цензуре и запрету, как будто речь идет о жизни и смерти. Это отношение объективно удивительно: разве крупный план поставленной раком женщины угрожает государственной безопасности? Количество и запальчивость антипорнографических сайтов больше, чем, например, сайтов против войны в Ираке. Удивительная мощь по отношению к кинематографическому жанру.

Проблема с порно прежде всего в том, что оно бьет в мертвую зону разума. Оно обращается напрямую к центру фантазии, минуя речь и анализ. Сначала у тебя встает или течет, и только потом ты можешь задуматься почему. Рефлексы самоцензуры дают сбой. Порнографическая картинка не оставляет нам выбора: вот что тебя заводит, вот на что ты отзываешься. Она показывает, где у нас кнопка включения. В этом ее главная сила, ее почти мистическое измерение. Вот почему вопят и потрясают ручонками антипорноактивисты. Они не хотят допустить, чтобы с ними прямо говорили об их желании, чтобы их вынуждали узнать о себе то, что они решили замалчивать и игнорировать.

Порно представляет настоящую проблему: оно высвобождает подавленное желание и предлагает ему удовлетворение, не оставляя времени на сублимацию. Таким образом, у него есть функция: оно снимает напряжение, возникающее в нашей культуре между чрезмерной сексуальной манией (в городах знаки, отсылающие к сексу, буквально бомбардируют наш мозг) и преувеличенным отвержением сексуальной реальности (мы не живем в режиме непрерывной вселенской оргии, и область допустимого и возможного, прямо скажем, ограничена). Порно берет на себя функцию психологической разрядки и выравнивает перепад давлений. Но то, что возбуждает, с социальной точки зрения часто заставляет краснеть. Мало кто готов или готова признаваться при свете дня, от чего он или она получает мегаоргазмы, когда никто не видит. Мы даже не всегда хотим посвящать в это своих сексуальных партнеров. От чего я теку – это закрытая информация. Потому что тот образ меня, который она создает, несовместим с моей повседневной социальной идентичностью.