Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

– Товарищ капитан, рота для посадки в вагоны построена. Лиц, незаконно отсутствующих, нет!

Но все чувствуют особую атмосферу этого утра. Чувствуем, что командиры довольны нами, а мы довольны собой. Обычным голосом ставится задача на посадку в вагоны. Словно не было никакого марш – броска, взбудоражившего весь город, не было встревоженного военного аэродрома, не было автобуса изменившего маршрут, и мчавшегося по городу с пулемётом за дверью, не было мотоцикла с пятью пассажирами, висевшими на нём как обезьяны на пальме.

Словно ничего этого не было, потому, что этого быть не должно. И нам понятна и приятна заговорщицкая улыбка, которой нас одарил командир роты перед посадкой. А мы довольные собою бодро рассаживаемся в пустых вагонах и, как всегда, готовимся к медитации на всё время движения электрички. А через сорок минут прибываем на станцию выгрузки и, непривычно, чувствуем себя бодрыми и отдохнувшими. И только тогда понимаем, что вся причина, возможно, в том, что дежурный по роте сержант Ким, дал нам сегодня возможность поспать на целый час больше обычного. Ну что ж, спасибо ему за это.

А через некоторое время, мы бодро входим с песней в ворота родного училища, снова готовые есть, жить и любить.

Вот и прошел последний курсантский отпуск. (Следующий отпуск будет уже офицерским), Как же мы соскучились друг о друге! Сегодня, после обязательного доклада дежурному по училищу, мы прибываем в расположение взвода, усталые и счастливые одновременно. Появление каждого встречается радостным рёвом всех присутствующих, объятиями и приветствиями.

Вот и Бриченок. С радостным криком: «Слон!» бросаюсь ему на шею.

– Как же я по тебе соскучился!

В ответ слышу добродушное ворчание:

– Ну вот, опять «Слон»! Целый месяц был Александром Ивановичем, а тут опять «Слон!»

Вот появляется Филимонов. Опять приветствия и объятия.

Замечаем, что у Александра Сергеевича – Филимоши глаза загадочно блестят, и чувствуем, как его прямо распирает от желания поделиться с нами своими новостями. Но интересные новости необходимо вкушать не торопясь, смакуя и наслаждаясь.

Поэтому мы втроём вечером уединяемся в укромном уголке и после ритуальных уговоров, Филимоша начинает свой рассказ.

Это было замечательное повествование о том, как встретились в плацкартном вагоне поезда «Ташкент – Ленинград» скромный, но чертовски обаятельный курсант, путешествующий инкогнито, в смысле убывающий в отпуск, в гражданском обмундировании, и молодая, красивая и очень одинокая, разочарованная в жизни студентка. Там было всё. Светская беседа, пересыпанная искрами интеллекта, шутливые разговоры, полные искромётного юмора, вздохи при луне, и первые поцелуи украдкой.

Тут рассказчик делает многозначительную паузу, явно ожидая дальнейших расспросов. Я молчу, ожидая, насколько у рассказчика, хватит терпения. Александр Иванович не даёт паузе затянуться, и добродушно задаёт ожидаемый, с нетерпением, вопрос:

– Ну, и чем всё закончилось?

Всё! Бойкая речушка рассказа, задержавшись немного у небольшой запруды выдержанной паузы, обрушила на слушателей фонтан восторженного красноречия. Мы узнали и про чаровницу, и про её отца служащего в КГБ, и ещё массу интригующих подробностей. Затем, снова пауза. Снова Александр Иванович приходит на помощь вопросом:

– Ну и как, было?

И в ответ слышим восторженное: – «Да-а-а-а!»

Рассказчик обессилено откидывается на спинку скамейки, наслаждаясь полученным впечатлением.

Александр Иванович добродушно одобрительно кивает головой, мол, нет слов!

Чувствуя, что другая реакция обидит Филимошу, восторженно шепчу:

– Ну, ты и Орёл!

Рассказчик благодарно улыбается и потягивается с грацией тигра, а мы переводим разговор на другую тему.

Благо нам всегда было о чём поговорить.

Но мой внутренний голос начал подленько нашептывать мне, что с этим нужно что-то делать. Вообще мне не повезло с внутренним голосом. Мне достался не самый лучший вариант. Не умея завидовать молча, и, явно чувствуя себя плохо, когда другим хорошо, он постоянно надоедал мне своими нелепостями. Но, поняв, что я всецело на стороне друга, он решил зайти с другой стороны. Ни с того, ни с сего, он начал выказывать фальшивую озабоченность, дальнейшей Судьбой моего друга, вступившего на скользкий путь Ловеласа и Бабника. Умолк он только, вырвав из меня обещание, что-нибудь придумать для спасения Друга. Ещё раз подчёркиваю, что категорически был не согласен со своим внутренним голосом. Но данное Слово, всё равно нужно было исполнять.