Евгений Гришковец - Узелки

– Нам приказали, и вот мы тут, – сказал другой мой спутник. – А это… – добавил он, указав на меня, явно намереваясь представить…

– Да знаю я всё… – махнул рукой начальник. – Присаживайтесь… Сейчас чаю принесут.

Мы прошли к нему ближе и расселись за столом, примыкавшим к его столу. С сопровождавшими он поздоровался за руку, даже не привстав, те кланялись и тянули руки через стол. На меня он не глянул. Руку я не стал протягивать из опасения, что её придётся вернуть на место непожатую.

Начальник заговорил с доставившими меня как с подчинёнными, а меня там будто и вовсе не было. На его столе стояло великое множество разнообразных мелких предметов и предметиков. Сувениры, игрушки, фигурки. Всё блестящее, фарфоровое, золотое, хрустальное. Такие вещицы были бы уместны в шкафу или на полке в комнате сентиментальной барышни школьного возраста, но никак не на рабочем столе начальника строжайшего режимного учреждения.

Нам принесли чай и шоколадные конфеты в ярких фантиках. Чай оказался хорошим, мастерски заваренным, я пил его с удовольствием и помалкивал. Начальник меня не замечал. Даже если он бросал взгляд в мою сторону, то смотрел сквозь меня. Он беседовал только с приехавшими вместе со мной своими коллегами. Разговор их был очень специальный, я практически не понимал его суть.

– А снежные фигуры вы нынче делали? – вдруг спросил один из приезжих. – Что-то мы их не увидели…

– А как же! – полностью изменившись и совсем другим голосом воскликнул начальник. – Ещё как делали! Мало что осталось, солнце не пощадило… Но у второго отряда ещё стоят… Там есть место, оно всегда в тени… Потом посмот́рите… Великолепные!.. Да вот, глянь… Это те, что мы сделали в январе… Они почти весь февраль стояли…

Начальник сунул собеседнику фотографии, тот стал разглядывать их, восхищаясь и показывая коллеге. Потом их передали мне.

На первой же я увидел ярко раскрашенные фигуры Винни-Пуха и Пятачка из старого отечественного мультфильма. Можно было подумать, что их сделали маленькие дети из пластилина. Но рядом с фигурами стояли люди в такой же одежде и шапках, в какие были одеты те, кого мы встретили с вёдрами. Фигуры медвежонка и поросёнка возвышались над людьми. В них было никак не меньше трёх метров.

На другом фото красовался волк и заяц, тоже из старого мультфильма и такого же огромного размера. Они были раскрашены намного ярче. Ещё я увидел коряво исполненного лимонно-жёлтого верблюда, здоровенный зелёный танк с красной звездой, моряка в тельняшке и бескозырке… Всего не упомню.

– А кто же это всё сделал? – искренне спросил я.

– Мои подопечные, – впервые адресуя слова имен но мне, сказал начальник. – Там авторы есть. Я всех сфотал с ихними творениями… Ну как?! Красота?! Такого ни у кого в хозяйстве не увидишь.

– Да! Такого я нигде не видывал, – честно ответил я. – А чем же они их красят?.. Это же из снега, я правильно понял?

– Так точно, из снега. Красят гуашью… Очень много уходит гуаши… Это трудное дело… На морозе, да ещё с ветром, в свободное от работы время… Ох, они у меня стараются… Мы же конкурс проводим. Победителям разные поощрения…

Он ещё что-то говорил. А я начал снова разглядывать фотографии, но уже не фигуры, а авторов. Сутулые, мрачные мужики, с жуткими улыбками на бледных лицах.

Тогда мне стало до оторопи страшно. В тех улыбках читалась спрятанная, но сочащаяся наружу лютая ненависть и к фигурам, и к фотографу, и к любому, кто смог бы фотографию увидеть.

С дороги после чая мне понадобилось в туалет. Я деликатно спросил об этом.

– Из кабинета выйдешь, пойдёшь направо, третья дверь слева, – сказал начальник. – Иди, ничё не бойся… Тут самое безопасное место в мире, – добавил он, увидав мою растерянность.

А я никуда не хотел идти один без сопровождения после того, как посмотрел фотографии.

Я вышел из кабинета. По длинному коридору слева от меня в мою сторону шли два человека в синей широкой одежде. Как только я появился из двери, они тут же остановились, быстро повернулись каждый к ближайшей стене, упёрлись в стены лбами и сложили руки за спинами, да так и замерли. Я пошёл в противоположную от них сторону и, когда поравнялся с нужной дверью, прежде чем её открыть, оглянулся. Они стояли не шелохнувшись.

В туалете ярко горела лампа, было чисто, пах ло хлоркой и на стенке висел глянцевый календарь двухгодичной давности с фотографией эффектной блондинки в форме офицера службы исполнения наказаний.