Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Агустовские события 1991 года привели к глубокому разлому в офицерском корпусе армии. Представители высшего военного руководства, войсковые и флотские командиры и начальники были поделены новой властью на «демократически настроенных» и «пособников ГКЧП».

Только в период чистки, которую провели в Вооруженных силах комиссия МО по лояльности кадров (председатель — генерал армии К. Кобец) и президентская комиссия по реформе воспитательных органов (председатель — генерал-полковник Д. Волкогонов) были уволены из армии или назначены с понижением свыше 60 генералов и адмиралов. А впереди еще был октябрь 93-го, когда тоже были пострадавшие из-за «нерешительности» или уличенные в связях с мятежниками.

А впереди была еще Чечня, когда известные в армии крупные военачальники, как, например, первый заместитель Главкома Сухопутных войск генерал-полковник Эдуард Воробьев, открыто отказывались выполнять приказы министра, выражая таким образом свое категорическое несогласие с силовыми способами урегулирования конфликта.

Следом за увольнением Воробьева последовала отставка сразу трех заместителей министра обороны — генерал-полковников Б.Громова, В.Миронова и Г.Кондратьева, — негативное отношение которых к чеченской военной кампании стало принимать опасные для Кремля и Грачева формы.

Потом наступил черед других высших военачальников Минобороны и Генштаба, которые открыто подвергали критике Верховного Главнокомандующего и Совет обороны за негодные методы руководства армией и ее реформой.

Так из года в год в России создавался огромный отряд военной оппозиции, состоящий из генералов, старших и младших офицеров, пострадавших от кадровой чехарды, а то и репрессий. К середине 1997 года в нем уже было немало «обиженных» начальников главных и центральных управлений МО и ГШ, Главкомов видов Вооруженных сил, командующих родами войск, войсками военных округов и флотов.

В затылок им стояла колонна отставных командармов и комдивов, старших офицеров, большинство из которых тоже не испытывали симпатий к власти, после того как были вынуждены не по собственной воле расстаться с делом, которому были отданы лучшие годы жизни.

И уже нельзя было исключать, что в случае каких-либо крупных конфликтов между властью и народом уставшая от нищенского существования армия не сможет остаться в стороне и при этом не будет испытывать недостатка в командирах, знающих, как управлять ею в экстренных ситуациях.

Накапливался гигантский генеральско-офицерский отстойник, состоящий из людей, которым не дали реализовать свои профессиональные амбиции и просто человеческие надежды. Лишенные возможности заниматься делом, которому они отдали по нескольку десятков лет, потерявшие престижный социальный статус и вынужденные с трудом приспосабливаться к новым и болезненным реалиям жизни, они испытывали далеко не лучшие чувства к власти, которая их «наказала».

Таков менталитет военных людей, таково их «кастовое сознание», что они, пожалуй, как ни одна социальная группа, стремятся к сплочению в периоды невзгод и потрясений. Этому объективно способствует сама их принадлежность к единой организации и корпоративность психологии. Вот как однажды сказал об этом генерал-полковник Борис Громов:

— Надеюсь, что военные, которые имеют здравый ум, по-настоящему озабочены строительством Вооруженных сил, а не разговорами о реформах, конечно же, объединятся.

И когда я встречаю этих людей на московских улицах и спрашиваю о дальнейших планах и житье-бытье, то часто замечаю вспышку недоброго света в глазах. Один из них с ядовитой ухмылкой сказал мне:

— Надо уходить на Дон…

Во время многих встреч с иностранными военными на Арбате и за рубежом меня часто поражала их глубокая осведомленность почти обо всем, что происходило в наших политических и военных «верхах» в последние годы (верный признак отлично работающей разведки). Но зарубежные генералы не понимали, как такое могло случиться, что за время правления Ельцина в России оказался не у дел огромный отряд представителей высшей генеральской элиты, которым еще служить да служить.

Были и другие вопросы, от которых у меня порой создавалось впечатление, что иностранцы нашу военную историю знают гораздо лучше, чем мы собственную. Они хорошо знают, например, что почти за 300-летнюю историю существования русской армии у нас было 42 министра обороны и столько же начальников Генерального (Главного) штаба, знают и то, что некоторые из них находились в должностях по 20 и более лет. Но так, чтобы всего 10 месяцев, — это было за пределами их логики.