Виктор Баранец: Генштаб без тайн. Книга вторая

Уже из Брюсселя Диль огрызнулся:

— Лично я больше не смогу сотрудничать с теми, кто так обо мне отозвался.

Несмотря на все протесты Москвы против расширения НАТО на Восток, натовское руководство это давнее свое намерение все-таки реализовало. Иного решения от «партнеров» в Генштабе и не ждали. Потому как многое заранее знали и предвидели.

Русская военная разведка — единственный «спецдепар-тамент» времен демократии, который чудом (в отличие от ФСБ) выдернул голову из-под гильотины беспрерывных и бестолковых реформ. Хотя к концу посткоммунистического «смутного десятилетия» серьезные проблемы уже затронули и ГРУ: были сокращены объемы финансирования наших подразделений за рубежом, а на некоторых направлениях — и штаты.

Многие сотрудники ГРУ с благодарностью вспоминают своего бывшего шефа генерал-полковника Федора Ладыгина, которому приходилось вести тяжелые «бои» за то, чтобы никому не дать порушить отлично налаженную систему военной разведки. Некоторые «радикальные реформаторы» из правительства и МИДа, настаивали на том, что в условиях потепления международного климата надо экономить и на разведке.

Благодаря разведке Генштаб был хорошо осведомлен, что, пока генсек НАТО Хавьер Солана с загадочной улыбкой Джоконды повторял, будто заклинание, что без учета мнения России нельзя решать ни один крупный военнополитический вопрос в Европе, натовские генералы по-хозяйски провели инвентаризацию военной инфраструктуры стран бывшего соцлагеря и оформили стратегические карты, на которых первые эшелоны боевых группировок блока упирались в наши государственные границы.

А что же Россия? Ельцин и Черномырдин время от времени появлялись в телевизоре и излагали мнение: «Наше отношение к расширению блока отрицательное». Им дружно вторили высшие генералы — министр обороны Грачев и начальник Генштаба Колесников.

Эта словесная препираловка длилась много лет подряд. Пока мы втягивались в бесконечные дискуссии с натовцами и договаривались о «правилах игры», они делали свое дело, не обращая внимания на протесты Москвы, — готовили новых кандидатов для вступления в блок.

Мы же упускали стратегическое время для практических контрмер.

В конце концов наступил момент, когда Кремлю и МИДу заявлять в открытую о таких мерах было уже слишком опасно Россию «посадили на иглу» западных инвестиций и кредитов. И любой намек на силовое парирование угроз, исходящих от НАТО, мог обернуться для Москвы перекрытием «финансового кислорода».

Россия оказалась в ловушке.

Когда Михаил Горбачев повел дело к выводу наших войск из Европы, в советском Генштабе стали прогнозировать возможные военно-стратегические последствия этого процесса для СССР. Аналитических документов было много, а вывод один — спешный уход равен отступлению с отлично укрепленных редутов.

В то время на Арбате служило еще много генералов-фронтовиков, которые очень болезненно воспринимали это ретирование. И их можно было понять: слишком дорогая цена была заплачена за те позиции, которые теперь предстояло сдать без боя. Старики с таким положением не хотели мириться. С их подачи еще в конце 80-х годов в аналитических документах Центра военно-стратегических исследований Генштаба появились выводы о необходимости хотя бы на так называемый переходный период оставить вместо наших зарубежных групп войск, дислоцировавшихся в Германии, Польше, Венгрии и Чехословакии, военные базы по типу американских в Германии, Италии, Японии, Южной Корее.

Такие предложения Генштаба несколько раз направлялись в Кремль и МИД. Но оттуда поступали на Арбат ответы, в которых прямо и между строк говорилось, что некоторые военные руководители «неадекватно оценивают бурные политические процессы в обновляющейся Европе» и что весьма проблематично будет договориться с западными государствами по поводу наших баз за границей.

Трудно было понять эту логику: почему американцы сумели договориться, а мы не сумеем? К тому же сроки, которые Кремль планировал для вывода наших групп войск из-за рубежа, были очень жесткие. Уже тогда в Генштабе пришли к заключению, что при таком положении темпы вывода будут многократно превышать темпы строительства жилья для бесквартирных офицеров, а также казарм и объектов, необходимых для уходящих домой частей. Так оно и вышло. Много вопросов у ГШ возникало и в связи с финансированием вывода, порядком оплаты нашего недвижимого имущества за кордоном. Но Кремль продолжал давить на Минобороны и Генштаб, требуя безоговорочной реализации «исторических решений». Это вызывало у людей раздражение, доходящее нередко до злобы.