Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Вскоре Черномырдин появился в телевизоре и стал твердить, что на переговорах с натовцами он действовал в «строгом соответствии с указаниями президента». Он выглядел злым и растерянным. В его «фирменной» косной и малосвязной речи лишь местами обнаруживалось подобие логики и ясно формулируемой мысли. Одно лишь можно было понять совершенно четко: негодование Виктора Степановича было связано с генералом Ивашовым, хотя фамилию его он не называл.

Он был больше похож на бригадира газовиков, устраивающего разнос провинившимся подчиненным, нежели на дипломата. И уж совсем не был похож на кандидата в президенты страны, когда сказал, опять-таки явно в отношении Ивашова:

— Кто он такой?! Он должен подчиняться министру обороны и выполнять его распоряжения!

А затем стал повторять тезис, из-за которого в Белграде и разгорелась свара: «Наш воинский контингент никогда не будет подчиняться НАТО в Косово. Никогда!»

А тем временем развязка югославской войны шла уже по натовскому плану: сербские генералы получали от командования альянса четкие распоряжения, когда, где и в каком порядке они должны выводить свои войска из Косово. Пресс-секретарь НАТО Джемми Шеа и тут не упустил возможности поизголяться над сербами: «Мы не договариваемся с ними, мы диктуем свои условия».

За все время войны это была, пожалуй, единственная правдивая фраза.

В начале июня 1999 года Милошевич принял жесткие условия, продиктованные ему натовцами, и согласился на вывод своих войск из Косово. Командование НАТО начало спешно готовиться к вводу миротворческих подразделений в провинцию, не обращая внимания на требования России учесть ее предложения. Наши продолжали упорно настаивать на том, чтобы им предоставили свой сектор ответственности, и были категорически против того, чтобы российским континтгентом командовал натовский генерал.

Однако еще не было ясно, из каких источников будет оплачиваться наше участие в операции (цифры назывались разные — от 150 до 200 миллионов долларов в год, а позже окажется, что хватит и 70). ООН, где почти все решения принимались под диктовку американцев, настаивала на принципе «каждый платит за себя». Россия требовала, чтобы операция проводилась под патронажем ООН (США упорно противились этому, поскольку побаивались принижения роли НАТО вообще, а своей — в частности).

Пока наши дипломаты и военные продолжали спорить с натовцами о принципах нашего участия в косовском урегулировании, российская разведка на Балканах пронюхала некоторые детали операции, которая разрабатывалась в Брюсселе и штабе британского генерала Майка Джексона (и даже то, что его командный пункт после ввода войск в Косово будет находиться на аэродроме Слатина близ Приштины).

В МИДе, Минобороны и Генштабе лихорадочно просчитывали, как не допустить, чтобы миротворческая операция проводилась без нашего участия и на невыгодных для нас условиях. Чем меньше оставалось времени до ввода войск, тем больше становилось ясно, что тягомотные дипломатические дискуссии, которые вел в Москве замгоссекретаря США Строуб Тэлботт, играют на руку натовцам и служат лишь маскировкой форсированной подготовки войск блока к броску в Косово (в нашем Генштабе уже знали, что подразделения спецназа и разведки НАТО проникли на территорию края).

Сопровождавшие Тэлботта американские генералы прямо из здания Минобороны РФ связывались с Вашингтоном и Брюсселем и продолжали утверждать, что операция начнется лишь через сутки. Разгадав эту уловку, российские дипломаты и военные на переговорах с Тэлботтом искусно демонстрировали, что искренне клюют на нее.

А в это время между Генштабом и штабом миротворческой бригады полковника Николая Игнатова в Углевике (Босния) состоялся по засекреченной связи блиц-обмен соображениями, о сути которых в МО и ГШ знало не больше дюжины высших генералов.

У тех же, кто уже знал, что замышляется в Главном оперативном управлении Генштаба, однажды сильно екнуло сердце, когда генерал Ивашов высказался перед телекамерами в том смысле, что если натовцы не хотят предоставлять нам свой сектор, то мы и спрашивать не будем…

В тот же день начальник Генштаба Квашнин доложил замысел операции Ельцину и получил «добро». Уже через сорок минут, после того как он покинул Кремль, генерал Заварзин получил из Генштаба шифрованную директиву. Ему было приказано немедленно приступить к операции.