Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

30 мая 15:43

#отпускное

Душа просит праздника. Предложения в студию.

Сначала Паша названивал Нике с упорством продавца пылесосов. А потом вдруг решил: с хрена ли? Взрослый мужик. Завидный, между прочим, жених. Помани пальцем любую из медсестер – и компания на вечер обеспечена. Ну, нахамила Катька. И когда Паша понял, что из-за ее слов Карташову бесследно сдуло из квартиры, обрушил на сестру весь свой гнев. А он был страшен.

Отчитал мелкую так, что выпори он ее просоленными розгами, эффект и то был бы слабее. Рассказал про первый день, про истерики Никиты, про грозу и путешествие в больницу. Про то, как Ника купала ребенка, канифолила каждый день ванну, кухню и комнаты, чтобы мелкий не дышал пылью. Не спала по ночам и тягала на улицу коляску. Утешала и распевала колыбельные и ни на секунду не подумала сбежать, как сама непутевая Катька. Паша своего добился. Устыдил девчонку. Выбил обещание во что бы то ни стало извиниться при следующей встрече. И не просто извиниться, а покаяться и рухнуть в ноги этой святой женщине.

Однако потом Катя с мужем и ребенком свалила – думать о своем поведении, а Паша попытался поговорить с Никой. И ему не удалось. Святость Карташовой испарялась на глазах, и он злился. В конце концов, лично он ничего такого плохого не сделал. Распинался перед Макарихой, чтобы заслужить одобрение Никиной лучшей подруги, честно выслушивал ее пустой треп, изображал из себя английского аристократа. Ладно, чутка перестарался, чтобы проверить реакцию Карташовой. И сам уже был не рад, потому что та взъелась и изводила его потом своими показательными выступлениями. И вот уже почти-почти… Но нет! Явилась Катька, брякнула глупость, не подумав, а Ника, как нарочно, будто этого и дожидалась. Взяла, жестокая, и бесследно исчезла.

Паша в такие игры не играл. Уверенно держался одиноким мустангом. На выходные смотался к Поспелову на дачу с половиной своих стратегических запасов алкоголя. Выбрал жемчужины коллекции больничных подношений и устремился за МКАД отдыхать по-мужски. Женя обеспечил закусь и приятную беседу, погода выдалась солнечная… Не выходные, а мечта.

Сельскую пастораль испортила Света Поспелова. Как и все замужние женщины, она страдала от острой нехватки романтики. Вытянула из расслабленного вискарем Исаева подробности про Нику, раздула из этого целую драму и принялась пилить Пашу на тему дамы сердца и рыцарских поступков. Женю к тому времени разморило на садовых качелях, и вступиться за друга было некому. Поэтому Паша продолжал пить и волей-неволей слушать.

На следующее утро он проснулся в бане Поспеловых с жутчайшей головной болью, провалами в памяти и стойким ощущением, что надо срочно ехать к Нике. Откуда взялось это мерзкое ощущение, Паша понятия не имел, но оно росло и крепло внутри, как кишечный паразит.

В Москву он вернулся в понедельник, намылся и даже сходил в парикмахерскую. Следы прошедших возлияний, правда, остались еще в мешках под глазами, но Паша уже выглядел приличным человеком.

Хотел было ехать днем, но запоздало вспомнил, что Ника вышла на работу. Подумал, не купить ли цветов, но отбросил эту глупую затею. Вот пусть сначала поговорит с ним, сходит в кино или кафе, тогда и получит цветы. Ему тоже нужны гарантии. И пусть он сам пока не представлял, чего именно хочет от Карташовой, но знал, что, во-первых, не успокоится, пока ее не увидит, а во-вторых, это явно не история на одну ночь.

К половине седьмого он подрулил к ее подъезду, припарковался и принялся ждать. Зная, где она работает и во сколько заканчивает, произвел несложные расчеты. Однако Ника не появилась ни через пять минут, ни через пятьдесят. И только Паша собрался выйти из машины и подняться в квартиру на случай, если она пришла пораньше, как во двор, сверкая капотом, въехал «Ягуар». Мгновение в Исаеве еще жила надежда, что богатенький буратино может подвозить какую-то другую жительницу этой несчастной хрущевки, но элитный автомобиль затормозил аккурат у знакомого подъезда.

Блики на лобовом стекле не давали Паше рассмотреть, что происходит внутри. Но когда дверца распахнулась и на асфальт ступила изящная ножка, а следом вылезла и предательница целиком, Исаев увидел на ее лице широкую беззаботную улыбку. И замер. Не мог пошевелиться. Ника обернулась, махнула рукой водителю «Ягуара» и зашагала домой. И когда сияющий многолошадный монстр поравнялся с Пашей, тот смог различить довольную физиономию Веселовского.