Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Даниил поднялся и вышел из кухни, закрыв за собой дверь зала. Можно подумать, я стала бы вламываться к нему!

Утром мы собрались в кухне, как ни в чем не бывало. Максим обрадовался, увидев отца, повис на нем:

– Папа! Ты дома ночевал?

– Дома, – Даниил подбросил его вверх, как маленького, и Макс захохотал:

– Ну, ты чего? Я ж не пятилетка! А ты отвезешь меня в школу?

До школы было пятьсот метров, но возможность побыть с отцом подольше явно перевесила здравый смысл. Мне стало обидно – ведь мы могли бы пойти вдвоем, я все равно хожу через школьный двор…

– Макс, папа хотел поговорить с тобой, – переключила я внимание сына.

– О чем?

Городницкий усадил Максима на табуретку напротив себя и заговорил:

– Ты меня не перебивай сейчас, выслушай, потом скажешь все, что захочешь. Дело вот в чем – я нашел больницу, где тебе сделают операцию. Придется опять немного полежать, но это не очень долго, зато потом от твоих шрамов не останется следа. И еще, Максим – я не советуюсь, не обсуждаю – я говорю о том, что надо сделать. Понял?

Максим молчал, глядя в пол. Я понимала, что ему страшно, что он прекрасно помнит, сколько уколов получил, сколько болезненных перевязок… Но выхода не было, и сын тоже это понимал.

– А как же моя «художка»? – с тоской спросил он, глядя на отца.

– Решаемо, – бросил Даниил. – Я поговорю с твоими преподавателями и там, и в обычной школе. Значит, мы договорились с тобой? – Максим кивнул, закусив нижнюю губу. – Отлично. Сегодня я созвонюсь с врачом и приеду вечером. Завтракай, я тебя отвезу.

Вот так – четко, быстро и без лишних разговоров…

Они уехали, и я тоже стала собираться на работу. Мне еще предстояло объясняться с начальницей и писать заявление на отпуск. Уже в дверях меня задержал Владимир Николаевич:

– Ксюша, погоди минутку. Значит, вы все-таки решили развестись?

– А почему вы спрашиваете об этом меня?

– Потому что Даниила я тоже спросил. Так что?

– Ну, раз вы спросили у Даниила, то он ведь что-то ответил? – мне было почему-то неприятно разговаривать на эту тему со свекром.

– Ответил. Ты знаешь, я был удивлен тем, что он хотел забрать Максимку. Не думал, что дойдет до этого.

– Не дойдет, – спокойно ответила я. – Мы все обсудили вчера ночью. Максим останется со мной, но я не буду препятствовать их общению. Как вы думаете – это правильно? – эта фраза вырвалась у меня непроизвольно, сама по себе.

Владимир Николаевич помолчал, потом пожал плечами:

– Изначально неправильно то, что вы решили расстаться. А это… не знаю, наверное, ты права – Даниил ушел от тебя, а не от сына. И еще одно, Ксюша… Ты не собираешься уезжать отсюда?

– Мне некуда идти, вы же знаете, – я вдруг подумала о том, что мы с Даниилом учли все, кроме того, что свекор может возражать против моего дальнейшего проживания здесь, в его квартире.

– Я спрашиваю не потому, что хочу выгнать тебя, наоборот – я предлагаю разменять квартиру на две.

– Почему на две?

– Мне и Максиму. Он мой единственный внук, я должен оставить ему что-то, правда?

– А Даниил? – совсем уж не к месту спросила я, и свекор вздохнул:

– Ксюша, он взрослый, здоровый мужик. Он решил создать другую семью – почему я должен думать о том, где и как он будет жить? Хотя, зная своего сына, не удивлюсь, если он рассчитывает на Машину квартиру. Не представляю, как теперь все будет, – признался он вдруг. – Ты, Максим… Маша, эта ее девочка – Юля, кажется…

– Юля, – подтвердила я машинально.

– Да. Как дети воспримут?

– Мне совершенно нет дела до этой вашей Машки и ее дочери! – отрезала я, разозленная таким поворотом – надо же, добрый! Про чужую девчонку думает!

– Ксюша, не надо так, – попросил Владимир Николаевич. – Ты ведь совсем не такая, как хочешь сейчас казаться. Машина дочь ни в чем не виновата.

– У вас вечно никто не виноват! Только я! Думаете, я не знаю, что вы думаете обо мне? Да то же, что и все – что толстая корова не сумела удержать мужика! Да и не буду я его держать, пусть таскается, кобель поганый! – выкрикнув это, я выскочила за дверь и побежала пешком вниз по лестнице.

Мне было стыдно за свою вспышку, но теперь поздно – слово сказано… Вот так всегда – нахамлю, потом жалею. Но, с другой стороны, в кого Даниил? Да в них всех, в Городницких! Дед у них, и тот до самой старости налево глядел, а как бабка умерла, так и женился на молодой – это ж кому скажи, как в плохом кино! Вот и пусть свекор мой не строит из себя святого мученика и Даниила тоже пусть не превозносит, благородные нашлись! Моего, значит, сына не жалко, что без отца остается, а чужую девчонку, к которой уходит мой гулящий муженек, жалко!