Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Радовала только предстоящая встреча с Юлькой. Она позвонила рано утром, пообещала, что из школы «побежит бегом», чтобы скорее увидеть меня. Я и сама соскучилась по дочери, мы раньше не расставались на такой долгий срок, максимум – на два выходных, если Юлька уходила к маме, но то ведь рядом. Слава богу, что и на конкурс я смогу поехать, раз ей так важно мое присутствие.

Я стояла на автобусной остановке, жмурясь от весеннего солнца. Голова слегка кружилась после длительного пребывания в тесном, душном помещении, я прислонилась к стене ларька, опустив сумку на высокий порог из красного кирпича. Автобуса не было, я уже подумывала поймать такси, как прямо напротив затормозила машина Городницкого. Сам он выскочил, не обращая внимания на недовольно сигналящего водителя троллейбуса, которому он перегородил подъезд к остановке, подошел ко мне и поднял сумку:

– Садись, фокусница.

Я пошла за ним, в душе удивленная – время раннее, Даниил должен быть на работе. Когда машина тронулась с места, я спросила его об этом, и Городницкий, глядя на дорогу, пробурчал:

– Подменился. Так и знал, что сама поедешь, никому не скажешь! Все твои придури, Машка – как бы кого не побеспокоить лишний раз! Или опять скажешь, что не хотела видеть меня? – мы остановились на светофоре, и Даниил повернулся ко мне, внимательно глядя в лицо. – Что молчишь, думаешь, я не знаю?

Я пожала плечами и не ответила.

– Маш, ты пойми, – продолжал Даниил, чуть приоткрыв окно и вынув сигарету. – Я ведь хочу сделать как лучше. Думаешь, мне самому не надоела эта беготня по углам, эти вечные истории про командировку, дежурства и так далее? Сам не живу, тебе не даю, жену… – он на миг умолк, потом продолжил: – Жену задолбал своими придирками. И ведь понимаю, что она не виновата в том, что я не хочу больше с ней жить, а сделать с собой ничего не могу. Если бы можно было не общаться, не разговаривать… Но ведь Максим! Он просит приехать – и я не могу ему отказать, хотя и знаю, что она будет дома. Знаешь, Машуля, я понял – женщина не должна постоянно заглядывать в глаза и ловить каждое слово, от этого со временем начинает мутить.

– Перестань! – попросила я, не в силах слушать эту чушь. – Я очень прошу тебя – никогда не обсуждай со мной свою жену, мне это неприятно. Я и так чувствую свою вину перед ней, а эти разговоры только усугубляют это ощущение.

– Господи, Маша. Да ты-то при чем тут? В чем твоя вина? Здесь никто не виноват, ни ты, ни я, ни Оксанка. Просто у всего есть свой срок, в том числе и у любви. И срок моей любви к Оксанке истек.

– Точно так же истечет этот срок и со мной.

– Ты не понимаешь! – горячо воскликнул Даниил, резко останавливая машину перед кафе. – С тобой у меня все по-другому!

– Ну, разумеется! – невесело усмехнулась я. – Это напоминает мне слова, которыми молодые глупые девчонки успокаивают себя, встречаясь с женатым мужчиной. Да, мол, спит с женой, но любит все равно только меня, только со мной счастлив, а с ней – общие дети. Это глупо, Даня…

– Может, и глупо, – согласно кивнул он, помогая мне выйти из машины. – Но что нам делать, Машуля? – он притянул меня к себе, убрал волосы с лица. – Скажи, ведь ты же умная у меня? Как сделать, чтобы никому не было больно? – его руки все сильнее прижимали меня, уже дышать стало тяжело, и я чуть отстранилась.

Ответа на эти вопросы у меня не было, да и что могла сказать? Лично я видела только один выход – перестать встречаться, как бы трудно нам с Даниилом это ни далось. Но он и слышать не хотел о подобном раскладе…

В кафе Даниил все время смотрел на меня. Как будто старался запомнить каждый мой жест, каждый поворот головы или выражение лица. Мне почему-то стало не по себе от этого пристального внимания, и поежилась:

– Дань… не смотри так, у меня ощущение, что я умираю, а ты хочешь сохранить мой образ в памяти.

Городницкий дернулся:

– Машка, опять? Я же просил тебя!

– Все, не буду. Но больше так не смотри.

– Да, родная, не буду, – прошептал он, беря мою руку и прижимаясь к ней щекой. – Я соскучился, Машуля, так соскучился…

– Даня… я не могу, не сегодня, пожалуйста… Я не видела ребенка, она будет торопиться из школы, приедет, а меня нет дома… – я произнесла это каким-то извиняющимся тоном и разозлилась на себя – за что, собственно, мне извиняться? За то, что хочу побыть с собственной дочерью?

Но и Даниил понял, что сегодня встреча подошла к концу, не выказал недовольства моими словами, скорее, наоборот.