Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Максим…

– Я не хочу разговаривать с тобой! – сказал он звонким, ясным голосом. – Я хочу жить с дедом.

– Сынок, о чем ты говоришь? – взмолилась я. – Разве тебе плохо со мной?

– Да, мне плохо. Ты злая, зачем ты выгнала деда? Зачем ты постоянно говоришь про папу плохое? Я не хочу с тобой жить.

Я тяжело поднялась и побрела из детской, как собака, которую пнул хозяин. В душе все опустело… Мой сын ненавидел меня… Зачем жить? И как жить – с этим?

Артем.

С Юлькой творилось что-то, и я никак не мог понять, что именно. Она стала замкнутой, серьезной и молчаливой, хотя раньше, даже года два назад, была совершенно другой. Сначала я приписал это проблемам с отчимом, но потом и теща, и сама Юлька убедили меня в обратном. При всем моем негативном отношении к этому человеку возводить напраслину я не хотел, да и не мог – он прекрасно относился к моей дочери, забирал иногда из школы, а пару раз я видел, как он вечером с коляской прогуливается возле ДК, ожидая окончания тренировки. И теща, заезжавшая к ним регулярно, тоже говорила, что он не обижает Юльку, а та вообще слова не дает сказать против. Так и смотрит настороженно, как бы довольно резкая и прямолинейная Валентина Николаевна не сказала чего-нибудь в его адрес. Словом, в семье у Юльки все было даже лучше, чем можно было ожидать.

Оставались школа и танцы. К учительнице я решил заехать сегодня в обед.

Одинокое утро холостяка – яичница, убежавший кофе, коричневые разводы на плите… Черт, и времени почистить ее у меня уже нет – я и так опаздываю. Да, что ни говори, а отвыкать от семейной жизни тяжело. Раньше у меня не болела голова о том, что поесть, что надеть утром и есть ли чистая рубашка. Теперь же все приходилось делать самому, включая покупку продуктов и уборку в квартире. Выяснилось, что делать это периодически, по настроению, доставляло удовольствие, а вот когда стало обязанностью… нет, это совершенно другое дело. И ничего приятного в нем нет.

Марья, при всей моей придирчивости, успевала сделать все домашние дела незаметно, в то время, когда меня не было дома, чтобы не раздражать шумом работающего пылесоса или звуком стиральной машины, отжимающей белье. Мне же теперь приходилось справляться со всем этим в одиночку, тратить почти всю субботу на приведение квартиры в должный вид.

Теща иногда выручала – звала к себе то поужинать, то пообедать в выходной. Не понимаю, как люди не могут ужиться с тещами? Я со своей живу душа в душу, и даже развод не изменил этого. Она по-прежнему зовет меня «сынком», интересуется делами, старается накормить повкуснее. Возможно, это еще и потому, что родителей у меня нет – они погибли, когда мне было лет двадцать, сгорели в дачном домике. Валентина Николаевна всегда относилась ко мне как к родному. Ну, или талантливо делала вид, что это так. Однако я ни разу не почувствовал фальши в ее словах или поступках.

На работу я опоздал. Но все-таки есть преимущество в том, чтобы быть самому себе начальником – за опоздание никто выговор не сделает.

До обеда меня завалили бумагами и жалобами. Нет ничего хуже заказчиков, не знающих, что им надо на самом деле. Потом начинается – цвет не тот, обои не те, все плохо, короче – денег не заплатим. Это еще хорошо, что я принципиально не работаю с частными лицами, а только с организациями, потому что от истеричных дамочек с большими деньгами меня просто подкидывает.

Ближе к часу дня я разобрался с основной массой дел и уже собрался ехать в школу, но тут в кабинет вошла Светка. Сегодня она была даже прилично одета – в брючном костюме и кремовой блузке. Да и макияж не такой броский.

– Артем Владимирович, а не пообедать ли нам? – как ни в чем не бывало, поинтересовалась она.

Меня это бесило – ну, неужели так трудно понять, что она меня не интересует? Как еще я должен об этом сказать? Какими словами? Меня, если честно, подмывало уволить ее, но как мотивировать, я не придумал – работала она хорошо.

– Нет, нам не пообедать, – сдержавшись, проговорил я. – Я уезжаю.

– На обед? – не отставала Светка.

– Нет. Если у тебя все, то я пойду, – я довольно бесцеремонно выставил ее из кабинета и закрыл дверь.

Светка обижено надула губы и села в кресло возле стола секретаря, бросая на меня косые взгляды. Я же отдал распоряжения Татьяне, подхватил кейс со стола и вышел из офиса.

На улице чуть потеплело, и сразу появились многочисленные мамаши с колясками – напротив офисного здания был небольшой парк. Вид этих колясок всех фасонов и цветов неожиданно повернул мои мысли к Марье. Интересно, как она там? Теща буквально вчера звонила и рассказывала как бы между прочим, что Марью вот-вот выпишут, что все вроде в порядке, только еще придется лечиться какое-то время.