Сергей Бакатов - Поговори со мной… [Записки ветеринара] [litres]

– Ну тогда уротропинчику внутривенно.

– Так он мне и дал свою вену!

– А куда он здесь от нас денется? Клетка маленькая, не убежит. Давай-ка приготовим и то и другое и посмотрим, что лучше пойдет, – подвел итог мой напарник, прикуривая следующую сигарету от первой.

– Георгич! Вы курить-то бросили бы! Одно же легкое только осталось. Да и мотор вон, жалуетесь, – все выпрыгнуть хочет, а вы одну за другой тянете.

– А как же не курить? Так думается легче. Я ведь дома не курю. В выходные – за два дня и не вспоминаю о сигаретах. Только на работе. А знаешь, Юрич, я в Крыму, когда после операции в себя приходил – на второй то ли на третий день, – к нам в палату сам Кимигаров зашел – хирург, который мне одно легкое оттяпал. Замечательный был мужик, а хирург – просто от Бога. Лежу, чувствую – подыхаю. Он подошел, пульс щупает.

А я ему и говорю:

– Доктор, очень плохо, и курить хочу – до смерти!

А он достает папиросу, протягивает и говорит:

– Так покури скорей, а то не ровен час и впрямь…

Сделал я одну затяжку, и сразу отпустило.

А он добавил:

– Как захочешь, кури. Только немного, одну-две затяжки. Но с завтрашнего дня – марш на улицу, а то здесь нянечки заругают и меня вместе с тобой.

Я потом с ним как-то на эту тему еще разок поговорил:

– Как же так? Все врачи требуют: «Не кури», а вы сами папироской угостили.

А он мне в ответ:

– Да вы тут все себя уже пережили. А сигареты для многих – просто необходимость. Как еда. Много ты без еды-то протянешь? Домой приедешь, – если шибко жить захочешь, – там и бросишь. А здесь? Теперь каждый день для вас праздник, как его не отметить?

Вот такой мужик замечательный был. Я чуть не каждый день его вспоминаю.

– Так он что рекомендовал? Две-три затяжки, а не две-три пачки. Между прочим, он папироску дал, а вы сидите на сигаретах с фильтром. Да еще самые вонючие выбрали – «ТУ-104». Даже у меня от них сердце прихватывает. А фильтр нам что дает? Углекислоту! Первый и самый страшный сердечный яд!

– Фу, какая гадость.

Георгич, наконец, потушил сигарету.

– До рака я не доживу, а мотор и в самом деле надо поберечь. А сам почему не бросаешь?

– У меня трубочка – табачок хороший, чистый. И для меня курение – ритуал, а для вас физиологический процесс.

– Где твой табачок хороший? Ритуал – так ритуал! Когда это мы с Василичем против ритуалов выступали?!

Шприцы к этому моменту уже хорошо прокипели. Я снял с плиты стерилизатор и поставил завариваться медвежьи ушки.

Когда мы с Георгичем уже присматривались, как лучше подобраться к вене на задней лапе Памира, появился и Василич.

Тигр, между прочим, уже несколько оживился. Но совершенно спокойно позволил провести все намеченные лечебные процедуры.

А потом, после непродолжительного «ритуала», мы всей троицей отправились на утренний обход.

Рабочий день начался хорошо.

Когда мы вернулись, Вера Степановна уже подогрела для нас чай. К этому времени пришел еще один член команды – фельдшер Турсунов. Правда, слово «команда» я бы убрал.

Появился он в лечебнице только благодаря «ашновству» (каким-то дружеским связям) с директором. Однажды тот вызвал меня к себе и объявил:

– Сергей Юрович, даю вам ешо адин помощник!

– Вообще-то нам помощник не нужен. Мы сами справляемся.

– А я тибе не спрашиваю, нужен или нет. Мине нужен!

– Рахим Курбанович! – набрав полные легкие воздуха, я собрался привести 150 аргументов, чтоб убедить директора, что нам больше никто не нужен. Но у директора были свои 150 доводов.

– Я все про тибе изнаю! Твая любимый Георгич каждий месиц на больничный сидит, а Василич весь день пьений ходит!

– Рахим Курбанович! У них опыт, ради которого можно на все остальное глаза закрыть.

Я говорил чистую правду. Мои коллеги были гораздо старше меня и обладали несомненным опытом, приобретенным уже в зоопарке, и что особенно важно – очень хорошо ориентировались в специфике местных заболеваний. Поэтому у нас практически никогда не возникало проблем с ранней диагностикой, особенно инфекционных заболеваний.

– Ти сибе глаза закривай, мине не закривай! Иди работай, тебе там новий врач иждет.

Так у нас появился «помощник».

Турсунов приходил на работу, садился на диван, задумчиво уставившись в противоположную стенку. Ровно в час дня вставал и сообщал, что пришло время обедать. После чего возвращался на свой диван.

Иногда я пытался дать ему какое-нибудь поручение, но ничем хорошим это, как правило, не заканчивалось.