Ольга Меклер - Где находится край света

Однажды позвонила приятельница – Алла Николаевна, дама светская и приятная во всех отношениях:

– Марусенька, завтра у нас званый ужин, и вы приглашены. Приходите – не пожалеете! Будет интересно – и как женщине, и как журналисту. Ожидается много интересных людей, а среди них… – она выдержала многозначительную паузу и торжественно закончила: – Сам Дыбенко!

– Ого! Алла Николаевна, спасибо, дорогая! Это же такой материал – находка! Буду, непременно буду!

До дома, куда Маруся была звана, оставалось совсем немного, когда сзади послышались звуки приближающихся шагов. Оглянулась – ее догонял какой-то военный. Краем глаза успела заметить, что с бородкой, высокий, в плечах косая сажень. Прибавила шагу, он тоже. Резко свернула в нужный переулок, военный за ней… Тут уж стало не до шуток, и она побежала, петляя дворами. Кажется, удалось оторваться. Выждала минут 20 и продолжила свой путь, все время беспокойно озираясь. Наконец влетела, запыхавшись, в дом и прямо с порога выложила уже озабоченным ее опозданием друзьям:

– Уффф! Черт в портупее! Седина в бороду – бес в ребро! До самой Коммунальной гнался!

– Ну-ну, Марусенька, все хорошо! – ласково проговорила хозяйка. – Выпейте водички, успокойтесь и проходите, все уже собрались! Я вас кое-кому представлю, – добавила она заговорщицким шепотом. Затем ввела гостью в комнату и слегка жеманно произнесла:

– Вот, Маруся, познакомьтесь – Павел Ефимович! А это наша Машенька – очень перспективный журналист, корреспондент «Волжской коммуны».

– Дыбенко! – отрекомендовался мужчина. Маруся подняла глаза и обмерла: перед ней стоял, насмешливо прищурившись, тот самый военный-преследователь, он же – легендарный балтийский матрос, нарком по морским делам и прочая, и прочая… Сам Дыбенко меж тем продолжил:

– Да-да-да, седина в бороду – бес в ребро, до самой Коммунальной гнался! Ах, черт в портупее! Таких к стенке ставить надо, чтобы хорошеньких девушек по переулкам не пугали! – и командующий Приволжским военным округом расхохотался.

– Простите, пожалуйста, было темно, я не разглядела, – пролепетала вконец сконфузившаяся надежда советской журналистики.

– А что нам с вами просто по пути, в голову не пришло, милая барышня?

– Извините…

Много лет спустя Мария с удовольствием рассказывала об этом как о забавном случае, но в тот вечер ей было уже не до смеха. И даже не до интервью.

Как-то раз Антонина, давно уже вдова, решила проведать дочерей. Встреча с Марией ее приятно удивила.

– А ты хорошенькая! – констатировала маман со смешанным чувством удовлетворения и досады. – И самая успешная из всех!

Ну надо же, удостоилась! Машка похвалу восприняла иронично. Да и не относилась мать уже давно к числу тех людей, чье мнение что-то значило. Ощущение было такое, будто приехала погостить дальняя родственница. Та побыла две недели и отправилась к младшей, своей тезке.

Хорошенькая… Да она была просто красавицей! И внимания со стороны мужчин было столько, что иногда раздражало. Везде – на работе, в театре, парке, на улице. Избавиться от назойливых ухажеров острой на язычок барышне труда не составляло.

Николай Абалкин, восходящая звезда журналистики, обхаживал ее долго и упорно, но взаимности так и не дождался. После очередной весьма резкой отставки он не выдержал и решил страшно отомстить. Заключалась месть в том, что отверженный прилюдно заметил:

– Какие некрасивые руки!

– Да, Коля, – улыбнулась Маруся, мгновенно среагировав. – Это последствия полиартрита – детство нелегкое было. Но на некрасивые руки, знаете ли, можно перчатки надеть, а вот что делать с таким носом, как у вас?!

Абалкин обиделся смертельно и долгое время с ней не разговаривал. Со временем он стал известнейшим театральным критиком, литературоведом и телеведущим. Маруся, точнее, уже Мария Васильевна, с интересом смотрела его «Театральные встречи», не без удовольствия, правда, отмечая некоторую слащавость вкупе с иными недочетами и вспоминая былое.

Они столкнулись на лестнице. Она поднималась в редакцию, сдавать материал, а он бежал вниз и чуть не сбил девушку с ног.

– Да что же это такое!

– Простите, простите, пожалуйста, я торопился, ничего не видел!

– Да ничего, смотрите под ноги в следующий раз.

Он стоял и не двигался, внимательно и довольно бесцеремонно ее разглядывая. Она подняла глаза. Как же был хорош этот высокий, стройный военный! Черные, как вороново крыло, волосы откинуты назад, высокий лоб, четко очерченные густые брови, большие выразительные глаза, классической формы нос, упрямый рот, волевой подбородок. «Нет… Слишком, слишком красив!» – подумала Маруся. Сама она – маменькина заслуга! – никогда не считала себя красавицей, хотя таковой и являлась.