Эмма Скотт - Не дай мне упасть

Соседка через небольшое расстояние между нашими домами перебросила маленький плоский квадратный пакет, завернутый в коричневую бумагу. Дождь лил как из ведра, и я едва успела спасти его.

– Спасибо, Ивонна. – От осознания, что это компакт-диск, у меня екнуло сердце.

– Как прошла свадьба? – поинтересовалась она, не обращая внимания на легкий дождь, барабанящий по нашим крышам.

– Было здорово, но я рада, что вернулась домой.

– Я тоже рада, что ты вернулась, малышка, – призналась она. – Приходи завтра на чай с булочками и расскажи мне все.

– Договорились.

В гостиной я села на диван, вертя небольшой сверток в руках. На лицевой стороне была нацарапана небольшая записка:

Это лучше, чем ты можешь себе представить!!!

Я такой уверенности не испытывала. Для Гранта и Фиби это был инди-альбом, который мы надеялись продать в нескольких экземплярах. Для меня же он представлял собой выраженную словами и музыкой историю любви – моей и Джоны – от начала и до конца.

Я отнесла диск в спальню и положила его на кровать рядом с шаром-вселенной.

– Это была прекрасная церемония, – поведала я, снимая джинсы и черную шелковую блузку. – Ты бы видел Дену. Она вся сияла. А Оскар выглядел напуганным до смерти, но и безумно влюбленным. А Тедди…

Я натянула шорты для сна и выцветшую футболку.

– Ты бы им очень гордился. Он чувствовал себя плохо из-за того, что стал шафером. Говорил, что чувствует, как все думают о тебе. Но его речь была потрясающей.

Я опустилась на кровать рядом с шаром, пробегая пальцами по гладкому стеклу.

– Но ты ведь это знаешь, верно? Ты был там. Ты видел, как он говорил о тебе. Мы все говорили, всю ночь. Мы очень по тебе скучаем. Ты должен это знать.

Я шмыгнула носом, когда слезы упали на белое покрывало. Подняв с пола ноутбук, вставила в него компакт-диск. Заиграла первая песня – «Бунтарка», и я, свернувшись калачиком вокруг шара, прислушалась.

Я слушала, как девушка поет о том, какой она была развалиной, и о милом, благородном парне, который дал ей силы встать на ноги.

Я слушала, как девушка поет о любви, которая изменила ее навсегда, до глубины души.

Я слушала, как девушка поет о моментах, которые ускользают из пальцев, как песок, и о горе, таком глубоком, что оно почти утопило ее в океане слез.

Я слушала, как девушка поет о невероятной храбрости своей любви. Как даже в самом конце слабеющее сердце ее парня находило силы показать ей будущее, даже без него.

Я держала шар-вселенную, прижимая его к сердцу, и слушала, как девушка распадается на части в песне под названием «Маяк».

Когда я пела эту песню в клубах, она всегда становилась эмоциональным якорем, который тянул меня вниз и вызывал слезы. Я плакала в ночь записи – громко и надрывно, так, что у меня болел живот. Но слушая эту версию «Маяка», чистую, без фонового шума, я услышала нечто новое. Скрипку за печальным бренчанием одинокой гитары и ломающимся голосом девушки. Ее звук поднимался на октаву выше гитары, соединяясь в совершенной гармонии. На припеве голос взлетал вверх, но в живых выступлениях я всегда уходила вниз.

На этот раз я услышала голос надежды.

Когда последние ноты повисли в воздухе, а затем рассеялись, я почувствовала, как что-то в моем сердце изменилось. Успокаивающие объятия сомкнулись вокруг глубокой боли. Я подняла шар, пронесла его через всю комнату и поставила на подставку на комоде.

– Джона, – прошептала я, – кажется, мне стоит попробовать это. Я должна сейчас попытаться отпустить тебя. Потому что, я думаю, именно этого ты хочешь. Разве не так? Это ты пытался мне сказать. Не знаю, смогу ли я отпустить тебя полностью. Но сегодня собираюсь попробовать.

Я поцеловала кончики пальцев, положила их на шар, на его одинокую планету и кружащиеся созвездия.

– Живи среди звезд, детка. Ладно? – Мой голос надломился, но не сломался, и я улыбнулась сквозь слезы. – Ты свободен. Ты освободил меня.

Понимаю, что это всего лишь игра света и затуманенного слезами зрения, но клянусь, я видела, как люминесцентные завихрения миллионов звезд в стеклянном шаре вспыхнули ярче и все сразу.

Я закрыла глаза.

Глубоко вдохнула.

«Ты – вселенная …»

И выдохнула.

«Никаких сожалений, только любовь…»

И в потоках этого мягкого дыхания я прошептала Джоне: «Спокойной ночи, любимый. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя…»