Джейми Макгвайр - Весь этот свет

– Это серьезное обвинение, – твердо сказала миссис Мейсон. – Позвони своим родителям, спроси, не возражают ли они, если ты поедешь домой с футбольной командой.

– Бекка, нам придется улаживать этот вопрос с главой секции легкой атлетики, может, даже со школьным инспектором, – предупредил тренер Пекэм.

– Нельзя же бросить девочек здесь. Погода испортилась, их родители смогут добраться сюда разве что к утру. В автобусе еду я, так что будем считать, у них есть сопровождающий-женщина. Я напишу мистеру Торнтону и миссис Демарко, поставлю их в известность.

Тренер Пекэм помолчал, обдумывая слова психолога, но тут заговорил Эллиотт.

– О чем тут думать? Вы что, готовы оставить двух учениц вдали от дома ночью, при минусовой температуре?

– Янгблад, достаточно, – осадил его тренер. – Правила есть правила.

Эллиотт повернулся всем телом и встал так, чтобы заслонить меня от тренера, словно так он мог защитить меня от решения, которое тот примет.

– Если по правилам их нужно бросить здесь, то они неправильные!

– Дай мне подумать минуту! – рявкнул тренер Пекэм.

Оживленное шушуканье в задней части автобуса смолкло, все уставились на тренера.

– Тут нет ничего такого, Брэд, – сказала миссис Мейсон. – Руководство в другом автобусе. Эти девочки постоянно будут под присмотром.

– Руководство подписало отказ от претензий, как и остальная команда. Это разные вещи.

Эллиотт взял меня за руку.

– Послушайте… если вы не можете дозвониться до мистера Торнтона и школьного инспектора, то… если вы не можете получить разрешение и решите бросить их здесь, то и я остаюсь.

– Янгблад, тебя отстранят, и ты больше не сможешь играть. Сядь на место! – прорычал тренер.

– Тогда я тоже остаюсь, тренер, – заявил Сэм, вставая рядом с Мэдди. – Нельзя их здесь оставлять, и вы это знаете.

– И я тоже, – сказал Скотти, вставая.

– И я тоже, – воскликнул кто-то в заднем ряду.

Через минуту все члены команды повскакали с мест.

Тренер Пекэм с силой провел ладонью по лицу.

– Дурдом. Ладно. Девочки, садитесь через проход от нас. Миссис Мейсон, вы садитесь у прохода. Все футболисты, сдвиньтесь на ряд назад: я хочу, чтобы между вами и девочками остался незанятый ряд. Выполнять! – рявкнул он. – Быстро!

Миссис Мейсон пересела, ребята без жалоб сдвинулись на ряд назад, быстро и тихо. Миссис Мейсон велела нам сесть напротив нее. Эллиотт помедлил, но потом пошел в конец автобуса.

– Вы поступили правильно, тренер.

Тренер Пекэм посмотрел на него.

– Эллиотт, когда ты станешь взрослым, правильное и неправильное перестанет быть для тебя белым и черным.

– Надеюсь, этого не случится, – ответил Эллиотт и пошел на свое место.

Тренер сел и велел водителю трогаться с места.

Через несколько минут Мэдисон протянула тренеру Пекэму свой телефон и показала высветившееся на экране сообщение от ее отца.

Слава богу, что автобус не успел уехать. Передай тренеру Пекэму мою благодарность за то, что не бросил вас и доставил домой.

В полутемном салоне автобуса экран мобильного был единственным источником света, озарившим лицо тренера. Тренер Пекэм кивнул, было видно, что ему стыдно. Миссис Мейсон похлопала его по колену и что-то ободряюще сказала.

Мэдисон машинально водила пальцем по покрытому морозными узорами стеклу, а я поплотнее закуталась в одеяло: в автобусе было холодно. Шум двигателя и машин на дороге убаюкивали, мои веки налились тяжестью, и я задремала, зная, что рядом находится целая команда футболистов, готовых на все ради Эллиотта, а он готов на все ради меня.

От Кэтрин и Мэдисон нас с Сэмом отделяло два ряда сидений. Было так темно, что я едва мог различить очертания их голов, выглядывавших из-за спинок сидений. Сначала девушки смотрели в окно и друг на друга, болтали, а потом Кэтрин, очевидно, заснула – ее голова качалась из стороны в сторону, а потом опустилась на плечо Мэдисон.

Я испытал разочарование, почувствовал себя обманутым. Кэтрин было бы намного удобнее вздремнуть у меня на плече.

– Слушай, – прошептал Сэм, толкая меня локтем. – Может, хватит на нее таращиться?

Я фыркнул и покачал головой. Отпираться бессмысленно, Сэм уже знал, что я до безумия влюблен в эту девушку. Автобус ехал ужасно медленно, и с каждой минутой мне было все труднее и труднее находиться так близко от Кэтрин и не иметь возможности поговорить с ней. В школе каждый урок превращался в пытку, а сейчас мне стало и вовсе тошно.