Михаил Каюрин - Кацап

Шалаш стоял на взгорке, в нескольких метрах от него дымился костёр. Вокруг костра сидели трое мужчин.

«Хорошее место выбрали, — подумал Кацапов. — Нам очень повезло. Если бы мы вышли к реке чуть левее — встреча была бы неизбежной. Они проморгали наше появление только благодаря уступу».

Александр поднялся на берег, тихо позвал:

— Гришка, ты где?

Из кустов тотчас появился Надеждин.

— Что высмотрел? — спросил он тревожным голосом, усмотрев на лице друга озабоченность.

— Плохи наши дела, — ответил Кацапов. — Клешня с братвой лагерь разбили. Их лодка неподалёку отсюда привязана.

— Ты их видел?

— Да. У костра сидят.

— Сколько человек?

— Видел троих. Клешни среди них не было. Наверно, в балагане дрыхнет.

— Интересно, чего они здесь застряли? Ждут кого?

— Пойди, спроси, — усмехнулся Кацапов. — Удивляет, почему шалаш стоит на видном месте?

— А кого им опасаться?

— Милиционеров, к примеру.

— Ха! Менты, Сано, прошли здесь несколько дней назад, возвращаться будут нескоро.

— Наверно, ты прав, Гриня. Клешня проследил, когда милиционеры миновали это место и расположился на отдых со спокойной душой.

— Как думаешь, почему они не пошли дальше? — с лица Надеждина не сходила тревога. Он уже знал ответ на свой вопрос, но хотел услышать его от друга.

— Нас поджидают, чего тут непонятного? — с полным спокойствием сказал Кацапов. — Другой дороги здесь просто нет. Справа — Алдан, слева — скалы. Только дурак полезет через хребет. А их шалаш, кстати, из-за деревьев и кустарника совсем не видно. Не заметили же мы его, пока я не спустился вниз?

— Ну, так оно, — согласился с доводами Григорий. — А, может, ждут они не нас вовсе, а кого-нибудь из своего окружения? Ведь с Клешнёй хороводились многие?

— Ага, сами, значит, спустились на лодке, а шестёрок отправили по тайге блуждать, — скривился в ухмылке Кацапов. — Нет, Гриня, Клешня остановился здесь для встречи с нами. Воры дятлов и крысятников не милуют, они их на ножи сажают. Клешня уверен, что рано или поздно мы с тобой уткнёмся в это горлышко. Сидит и ждёт нас, как ты ждал захода рыбешки в морду.

— Какие мы, к чёрту, дятлы? — возмутился Надеждин. — Мы с тобой ни на кого не стучали, ни одной фамилии не назвали. Я по рации сообщил лишь о факте ограбления. Только и всего.

— А для чего ты это сделал, скажи? Кто тебя об этом просил? Ты советовался со мной? Можно было и промолчать, как сделали другие. Ушёл бы в барак, отсиделся. Следователю сказал бы, что ничего не видел, ничего не слышал. И Шатун был бы жив, и Клешня бы ничего против нас не имел.

— Но ведь эти бандюки пуд золота похитили у государства! — высказал аргумент в свою защиту Григорий. — А то и два. И начальника прииска убили!

— А ты смог этому помешать? Ты отнял у них золото и вернул государству? Ты спас начальника прииска от гибели? Что такого героического ты совершил? — Кацапов сделал шаг вперёд, подошёл к Григорию вплотную. Вероятно, взгляд его в эту минуту был настолько угрожающим, что Надеждин в страхе отшатнулся.

— Сано, ты чего? Разве я виноват, что так всё произошло?

— Ага, испугался, бурятская кровь? Мозгами надо было раньше шевелить, когда рука тянулась к самородку. И страха бы сейчас не было передо мной. Зачем ты чужое золото с собой прихватил? Оно ведь тебе не принадлежит?

— Ты и об этом знаешь? — ужаснулся Надеждин.

— В мешке твоём случайно обнаружил, когда речку перешли. Решил не спрашивать до времени. Подумал, сам расколешься.

— Не хотел я тебе рассказывать, Сано, — быстро заговорил Григорий. — В суматохе как-то само самой получилось. Бес попутал, видать, когда я увидел этот слиток рядом с Шатуном. Когда Шатун упал, самородок вывалился у него из кармана. Ну и затуманился мой рассудок при виде такого богатства, совсем машинально умыкнул я его. Мужики сказывали, будто начальник этот самородок для себя оставил, не занёс в учетную ведомость. Если бы я его не подобрал — он всё равно бы не долежал до приезда следователя.

— Не долежал бы, это точно, — спокойно подтвердил Кацапов. — Хмурый там вертелся в это время, он бы и подобрал.

— Вот-вот, и свалил бы на нас всё одно. Шатуна-то мы завалили, значит, и золото забрали тоже мы, — обрадовавшись неожиданному повороту разговора, протараторил Надеждин. — Никто бы не поверил, что мы не при делах.

— Скажи, Гриня, если ты от природы баламут, то почему мне всегда приходится расхлёбывать твою кашу?

— Сано, прости меня, так уж вышло, — веки на раскосых глазах Надеждина виновато заморгали. — Хочешь, я отдам тебе этот самородок? В знак нашей дружбы?