Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

Седрик и Норма все-таки встретились, и, хотя встреча произошла в моем саду, я не приложила руку к ее организации, это была чистая случайность. В один прекрасный день бабьего лета я сидела на лужайке с моим ребенком, где он голышом ползал по травке, такой загорелый, что уже походил на львенка, когда вдруг над изгородью появилась круглая золотая голова Седрика, сопровождаемая другой головой — худой старой лошади.

— Я зайду, чтобы объясниться, — сказал он, — но я не стану приводить сюда моего друга, я привяжу его к забору, дорогая. Он такой добрый и печальный, что не причинит никакого беспокойства, я обещаю.

Мгновение спустя он был уже рядом со мной. Я положила ребенка в коляску и обернулась к Седрику, спросить, что все это значит, когда Норма со своими собаками появилась в переулке около моего сада. Надо сказать, что все члены семейства Борели считают, что имеют специальный небесный мандат вмешиваться во все вопросы, касающиеся лошадей. Более того, они считают это не столько правом, сколько обязанностью, поэтому, когда Норма увидела доброго и печального друга Седрика, привязанного к забору, она без колебаний вступила в мой сад, чтобы узнать, что она сможет с этим сделать. Я представила ей Седрика.

— Не хочу вас прерывать, — сказала она, не отрывая глаз от знаменитых кантов на пальто, в тот день они были коричневыми на зеленом пальто в тирольском стиле, — но к вашему забору, Фанни, привязана очень старая кобыла. Знаете ли, кому она принадлежит?

— Нет, дорогая миссис Козенс, не говорите мне, что моя первая в жизни лошадь оказалась женщиной, — воскликнул Седрик с сияющей («последний штрих») улыбкой.

— Это животное называется кобылой, — ответила Норма. — И если она ваша, вам должно быть стыдно за то, в каком ужасном состоянии вы ее держите.

— О, я приобрел ее всего десять минут назад, я надеюсь, когда вы снова увидите ее через несколько месяцев, вы ее не узнаете.

— Вы хотите сказать, что купили это существо? Да ей прямая дорога в питомник.

— Питомник? Но почему, она же не собака?

— На живодерню, к мяснику, — пояснила Норма нетерпеливо, — она должна быть уничтожена, причем сразу, иначе я позвоню в Общество защиты животных.

— О, пожалуйста, не делайте этого, я не был жесток с ней, я был добр. Тот жестокий человек, у которого я ее забрал, обращался с ней по-скотски, просто как живодер. Я хотел спасти ее от него, я просто не мог видеть выражения ее лица.

— Ну, и что же вы собираетесь с ней делать, мой мальчик?

— Я думал обеспечить ей бесплатный постой.

— Бесплатный постой? Она не птичка, знаете ли, вы не можете содержать лошадей бесплатно, во всяком случае, не в Англии.

— Конечно, могу. Возможно, не в Оксфорде, но там, где я живу, есть старая конюшня, я намерен поселить ее там и обеспечить счастливую старость вдали от живодерни. Разе это не ужасное слово, миссис Козенс?

— Выпас в Хэмптоне допускается, — сказала Норма.

Это была серьезная уступка со стороны Борели. Седрик, однако, не обратил на нее внимания и продолжал:

— Он гнал ее по улице, запряженную в фургон, и так бил по спине, что я сразу понял, как она жаждет встретить доброго человека, способного выручить ее из этой неприятной ситуации, поэтому я остановил фургон и купил ее. Вы бы видели, какое облегчение она почувствовала.

— Сколько?

— Ну, я предложил этому человеку сорок фунтов, все, что у меня было с собой, так что он любезно отдал мне ее за эту сумму.

— Сорок фунтов? — воскликнула Норма в ужасе. — Вы смогли бы получить приличную охотничью лошадь за меньшие деньги.

— Но, моя дорогая миссис Козенс, я не хочу охотничью лошадь, это слишком страшно. Кроме того, посмотрите на меня, разве я смогу встать в половине седьмого? Я не могу чувствовать себя живым часов до одиннадцати. Я всего лишь хотел, чтобы эта бедная савраска (это же не лошадь, в самом деле) обрела надежный приют на старости лет, она же не захочет, как молоденькая, целыми днями носиться по лесам, здесь я ее понимаю даже без слов. Но главный вопрос, с которым я хотел обратиться к практичной Фанни — это как доставить ее домой?

— И если вы собираетесь скупать всех полуживых лошадей, — сказала Норма все еще с раздражением, — что прикажете нам делать со старыми собаками?

Она поддерживала контакты с несколькими заводчиками фокстерьеров, и ее сестры держали гончих, без сомнения, она была знакома со всеми их проблемами.

— Я не буду скупать всех лошадей, — ответил Сердик миролюбиво, — только одну эту, которую взял из чувства симпатии. Теперь, миссис Козенс, перестаньте сердиться и просто скажите, как я могу доставить ее домой? Потому что я знаю, вы это можете, если захотите, и я просто не могу не воспользоваться нашей удачной встречей сейчас, когда я так в вас нуждаюсь.