Анна Каменова - Вблизи Софии

— А что ты сможешь делать? — немного помолчав, спросил Иван.

— А другие, когда пришли сюда, всё умели? А что мне иначе делать целый день? Тут не село, где всегда найдется работа по дому. С кем ни встретишься, все о стройке говорят. Слушаю радио — то того, то другого называют. Вот и мне хочется ума немножко понабраться. Да и от тебя только о стройке и слышу. По сердцу пришлось тебе это водохранилище.

— Недка… — только и смог сказать Иван.

Но вложил он в это восклицание и свое удивление, и радость, и любовь. «Голубка моя», — подумал Иван, глядя на милое лицо с изогнутыми бровями, на худенькие плечи под серой кофточкой. А она, ободренная тем, что он ее не осуждает, рассказала о своем знакомстве с женщиной, которая работает у водяного насоса.

— Она сидит себе на пороге и вяжет. Только время от времени подойдет посмотреть, все ли в порядке. И ребенок с ней. Она тоже из деревни. А муж ее работает проходчиком. Она мне все рассказала. Трудного там ничего нет, только надо быть внимательной. Если я не все запомнила, ты мне покажешь лучше ее.

— Конечно, покажу, — обрадовался Иван, — но не думаешь ли ты, что у насоса можно только сидеть да вязать? Месяц назад там произошла авария, два дня были без воды. А все из-за того, что электромотор испортился. Надо же знать его устройство.

— Ты мне объяснишь. Я потому и не боюсь, что мне есть кого спросить. Ты ко мне будешь заходить.

— Конечно, буду проверять, не случилось бы чего, пока привыкнешь. А откуда ты знаешь, что там нужен человек?

— А та женщина мне сказала про ночную смену. У них была одна, но ночью запиралась и спала. А насос часто останавливался. Стойка говорит: «За ночную смену платят больше, но кто же ей за сон будет платить!»

Когда Недка приехала, она не знала, что такое смена, и не слышала об электромоторе. А как заговорила теперь! Иван обрадованно выпрямился, задел головой импровизированный абажур. Газета упала. Свет залил румяные щеки и сжатые губы спящего мальчика. Он потянулся, почмокал во сне и снова затих. Иван посмотрел на сына.

— А он?

Недка улыбнулась. Конечно, о нем она прежде всего подумала. Они вызовут ее младшую сестру, пусть побудет у них до осени, а потом сынишку отдадут в детский сад.

Иван подошел к жене, хотел обнять ее, но только поправил съехавший платок.

— Я думаю и его снять, — стыдливо сказала Недка.

— Что снять? — не сразу понял Иван.

— Платок. Смотрю на всех женщин на стройке — они без платков.

— Сними, — ласково сказал он и сам развязал платок, — без него ты еще красивее.

Оба радостно засмеялись. Ребенок опять зашевелился и повернулся на другой бок. Мать склонилась над ним: «Спи, спи», — тихо сказала она. Потом отошла от кроватки и прошептала:

— Скажи, Иван, ты согласен?

Муж в сущности был согласен, но, когда она его спросила, он невольно напустил на себя важность:

— Подожди, такие вопросы сразу не решаются. Подумаем.

— А что тут думать? Я и не к такой работе привыкла. И знаешь что? — Недка остановилась, подбирая слова. — Я смотрю, как все гордятся, когда о них говорят по радио, и ты все сердце отдаешь работе, а мне хочется, когда он вырастет, — она взглянула на спящего сына, — чтоб гордился не только тобой, но и мной. Когда будем рассказывать ему, как отец его строил водохранилище и что его фотографии были в газете, даже в кино снимали, можно будет сказать: и мама тоже работала на этом водохранилище…

Ивану стало весело и радостно.

— Эх, Недка, знаешь, как здесь будет хорошо, когда все закончим…

Но Ивану не пришлось договорить. В окно постучали! Его звали в туннель — произошла авария.

— Иван, а может, без тебя обойдутся? Ведь ты и вчера вернулся в два часа ночи. Когда же отдохнешь?

Он заколебался. Он и вправду страшно устал. Постель манила его — ляг, засни, не думай ни о чем. Но мысль о сыне ободрила его. Что же мы ему расскажем? Как отец на койку променял дело и товарищей?

Иван не спешил бы так, даже если бы за ним гнались. Все высокие деревья в округе уже срубили. И только дубовая поросль напоминала, что тут недавно был лес. У сильно разросшегося куста Иван услышал голоса. Один показался ему знакомым:

— Чего ты вырываешься? Пошли! Я тебе скажу что-то очень важное…

Иван невольно замедлил шаги. Так и есть: опять этот негодяй Сиджимков пристает к какой-то девушке.

— Отстань! Пусти руки!

Сухие ветки затрещали, И молодой рабочий совсем остановился в изумлении. Неужели это Таня?

— Пошли, пошли. Не прикидывайся.