Евгений Гришковец - Водка как нечто большее [litres]

И хоть вы с этой женщиной едва знакомы и нет никаких общих воспоминаний, но после таких её слов тут же возникает надежда или почти уверенность, что общие воспоминания непременно и скоро возникнут.

Занятно наблюдать за русским человеком, который, не торопясь, слоняется по магазину в аэропорту перед вылетом на отдых за границу.

Лето. Летит человек откуда-то из-за Урала, или с северов, или из забайкальских просторов… Летит через Москву. Ждёт его пара недель зноя, моря, каких-то экскурсий… Ждёт его незнакомая или малознакомая страна, в которой у него ни друзей, ни приятелей, а только гостиничный номер да завтрак с обедом, оплаченные заранее.

Жена его ходит поодаль, рассматривает духи и прочую косметику… Дети плетутся за ней или сидят где-то, что называется «на вещах». А он…

Он медленно и как бы безучастно ходит и глазеет на бесконечные ряды бутылок с разнообразным алкоголем. Этот алкоголь сделан в дальних или не очень дальних странах, разлит в бутылки на разных континентах, закупорен пробками, завинчен крышечками, запечатан сургучом, упакован в красивые коробки… Стекло бутылок всех оттенков зелёного и коричневого… Белое же стекло то отдаёт голубоватым, а то грани сосудов кажутся хрусталём или вообще чистейшим льдом, от которого, кажется, веет холодом. Такие бутылки искрятся. Все полки с бутылками хитро подсвечены, и содержимое бутылок то светится медовым благородным светом, то демонстрирует такую прозрачность, что может показаться, что воздух именно внутри бутылки, а не снаружи.

Идёт человек мимо полок с виски, читает названия. Губы его почти незаметно что-то беззвучно прошевеливают. А уж что получается прочесть и что у человека звучит в голове в процессе чтения, думаю, сильно озадачило бы шотландцев, ирландцев и прочих производителей виски.

Смотрит человек на эти шедевры изобретательности, на эти этикетки и бутылки, вид которых даже у трезвенников может вызвать серьёзные сомнения в правильности своего трезвого образа жизни, а у детей прямо-таки уверенность в том, что взрослые им всегда запрещают всё самое интересное и вкусное… Бутылки круглые, квадратные, плоские, треугольные, гранёные, пузатые… Все хороши!

Но наш человек смотрит на них независимо, даже слегка высокомерно. Он успокаивает себя тем знанием и уверенностью, что вся эта красота не что иное, как красиво оформленная и упакованная дрянь. И как он не раз слышал и даже имел возможность по случаю убедиться – весь этот виски просто голимый самогон. Вот только очень красиво упакованный.

Пробовал он как-то этот хвалёный виски, угощал его друг, который выбился в большие люди, заматерел и по этому поводу полюбил дорогое бухло. Сказал нашему человеку друг, наливая в большой стакан старый виски, что, мол, этот виски не абы какой, а исключительной выдержки в каких-то бочках, что сделали его шотландцы на каком-то острове и что виски этот такой и сякой… Терминов тех наш человек не запомнил, понял он только, что заморочились шотландцы очень серьёзно.

Понюхал он то, что налил ему друг в стакан, и ужаснулся самой мысли, что придётся ему это пить… Напомнил ему запах молодость, армию и кирзовые сапоги, которых в казарме стояло двести пар, да ещё с портянками… Вспомнилось детство, знойное лето и то, как он брёл по шпалам железной дороги к далёкой от дома станции, запах шпал вспомнился… Но ещё вспомнилась лыжная мазь, которую он лет в тринадцать решил зачем-то пожевать, да замучился потом отплёвываться.

Проходит человек мимо виски, пару раз наклонившись к наиболее нарядным и гордым бутылкам, чтобы рассмотреть наверняка их цену и убедиться, что ему не померещились эти дикие цифры, ухмыльнётся он этим цифрам, едва заметно мотнёт головой и проследует к рому или коньяку или к бутылкам текилы, на дне одной из которых разглядит разбухшего дохлого червяка. Подивится он этому и даже по-детски посмотрит по сторонам, мол, неужели только он один видит эту дикость, мол, как такое возможно и до чего могут дойти люди. Передёрнет человека, брезгливо скривит он губы и пойдёт дальше.

Как цветная политическая карта предстанет перед ним весь мир, представленный не очертаниями континентов, островов и стран, а бутылками и этикетками. Вот Япония в виде бутылок с саке, Португалия в виде портвейнов, острова Карибского моря и Латинская Америка в виде рома, Франция, Италия, Аргентина, Чили в виде бесчисленных бутылок с белым, красным, розовым вином… Диковинные ликёры, как диковинные уголки мира, вызовут удивление своими яркими цветами. Бурбоны, бренди, шнапсы… Всё это в какой-то момент запестрит, закружится, зарябит в глазах, будто крутанули перед человеком большой яркий, блестящий глобус, наполненный коктейлем из бесконечного набора ингредиентов.