Даниэль Сальнав - Сибирь

Мы собираемся на большой площади перед вокзалом. Нам открывается странный «вокзал в форме вагона», как говорят гиды. Да, добавили к этому локомотив и несколько зданий в форме вагонов, чтобы создать иллюзию железнодорожного состава…

К 18 часам мы уже устроились прямо напротив в гостинице «Конгресс». Уют, качественное обслуживание, современные номера в прекрасном состоянии, как везде. Возможно, не в этом случае, но цены в гостиницах, переоборудованных или построенных в России начиная с девяностых годов, очень высоки — в Хилтоне, например, до 300 долларов за ночь. Несмотря на предоставляемый комфорт, наша гостиница уж больно некрасива: однообразный фасад 20-этажного здания, ни одного балкона, маленькие квадратные окна и цвет серого бетона.

Вот что я быстро записала из того, что мне говорили: в общем, уровень жизни в полуторамиллионном Новосибирске, самом большом городе Сибири, довольно высокий. Нет ничего действительно старинного в этих городах, которые до прокладки Транссибирской магистрали были просто большими деревнями. Первое кирпичное и каменное здание было построено в 1896–1899 годах — это собор Александра Невского…

Сегодня это современные города, которые развивает посткоммунистическая Сибирь: каждая вторая семья имеет автомобиль, чаще всего подержанный японский, привезенный из Владивостока с рулем с правой стороны. Есть поговорка: «Автомобили рождаются в Японии, но умирают в Сибири». Мы быстро устраиваемся и идем ужинать в ресторан «Экспедиция» на улице Железнодорожной.

После ужина (меню которого я тщательно записала: салат, суп с фрикадельками, мясо, мороженое, водка и вино) я вижу, что еще не поздно, по весеннему тепло, и спрашиваю, как пройти до гостиницы пешком (это совсем не сложно, все время прямо). И вот я на улице. Быть там одной, никого не зная, всем безразличной, доставляет мне чрезвычайное удовольствие. Я постоянно ищу такие минуты одиночества. Не для того, чтобы сбежать от группы и моих друзей, а потому, что я из опыта знаю, что нужно быть одной, чтобы вещи прояснились. Я иду, даже не фотографирую, я жду, я очень внимательна, я знаю, что это придет, жду еще немного, и это приходит. Что? То, что я ищу: мир без меня. Прохожие, полностью погруженные в свою жизнь, о которой я ничего не знаю, даже меня не замечают. Громадные здания вдоль железной дороги, трава и деревья нежно-зеленого цвета, растущие повсюду. Солнце садится справа от меня, я замечаю дворы, откуда слышатся звуки телевизора, музыки. Я сворачиваю на минуту со своего пути, чтобы обойти здание. Теплый вечер, мальчишки играют, занимаются с мотоциклом, в другом дворе дикая сирень и силуэты автомобилей.

В 10 часов я уже в своей гостинице, умиротворенная тишиной и минутным знакомством с маленьким кусочком сегодняшней русской жизни. (Мне даже кажется, что он ее содержит всю целиком.)

Резкий контраст: все газеты рассказывают об обстоятельствах взрыва, который произошел в понедельник, 24 января, в Москве в зале для прибывших (выдачи багажа) аэропорта Домодедово. Нужно ли в рассказе о путешествии оставлять место о событиях, которые произошли в то же время? То, что случилось в Москве, меня заставляет это сделать. Ввести в мое путешествие этот аспект действительности современной России… Две фразы. Одна ужасная, другая волнующая: «Обнаружена голова террориста-самоубийцы, молодого тридцатилетнего мужчины». И другая: «Вероятнее всего, это исламский след с Кавказа».

Как же можно мирно думать о России, как я делала это до сих пор, о ее многокультурном настоящем в Татарстане, забыв о Чечне, об ужасной войне, которая развернулась там дважды? Забыв о присутствии на Кавказе далеко не мирного ислама с радикальными течениями? Во время пути я почитывала книгу норвежской военной корреспондентки Асне Серштад «Ангел Грозного». Я не ставлю под сомнение ее свидетельства, но одной из целей моего сегодняшнего путешествия была попытка опровергнуть следующее утверждение: «Россия = ужасы в Чечне, подавление кавказкой борьбы за независимость».

Но я также должна отдавать себе отчет, что война явилась причиной религиозной активности на Кавказе. Рамзан Кадыров, русский человек, повел Чечню по пути радикального ислама, построил громадную мечеть и год назад ввел паранджу в университете. Не перешел ли он границы, впитывая ценности Аль-Каиды? Невозможно избежать этих мыслей или поставить это под сомнение, но насколько кажется далекой мечта о мирном сосуществовании с исламом, так восхваляемая в Казани!