Александр Снегирев - БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому

– Да, Ир, они переехали. Три года назад у Ксюши рак груди обнаружили. Развился стремительно. Мы всем миром собирали, они большую свою квартиру продали и маленькую однушку убитую купили, на что хватило, но в центре, так вышло.

Все деньги на лечение ушли: операции, химия…

Ей сказали: «До следующего понедельника не доживете». А она ответила: «Я вам клянусь, понедельник станет моим любимым днем». И выгрызла, вылезла.

Теперь книгу дописывает, как боролась. А грудь ей делал лучший хирург, на онкологиях спец. Точно хочешь контакты?

– Нет…

– Вот и я так думаю. Давай, Ир. Пока.

Эффект бабочки

15 февраля Валентина Сергеевна подскочила в 9 утра от грохота. Если бы она не знала, что над ней живет благопристойная семейная пара, то подумала бы, что там выясняют отношения мистер и миссис Смит из позавчерашнего фильма. Грохот повторился, стены задрожали. Валентина Сергеевна накинула халат и помчалась на разведку.

Валентина Сергеевна носила очень точную фамилию – Скрипка. Тонкая талия, пучок лакированных волос, прямая спина и сжатые в струнку губы. Но больше всего их роднил капризный характер. Одно неверное движение – и резанет по ушам так, что до самой души продерет. Лучшие скрипки делали в Италии, и пели они чарующе и нежно, а Валентина была мейд ин Челябинск и звуки издавала соответствующие.

Жила Скрипка одна, потому что требования к скрипачу были высокие, но Паганини в Челябинске не нашлось. Детьми не обзавелась, хотя у нее с ними была гармония: она терпеть не могла их, а они – ее. В ее жизни была одна страсть – шахматы. Деревянные, лакированные, строгие и молчаливые.

Скрипку не интересовали посиделки с местными кумушками, да и не осталось их почти – дом стремительно покидали старожилы и заполняли шумные семьи с молодыми родителями и гомонящими детьми. Тетушка оставила ей в наследство дачу, но Валентина Сергеевна, ничего тяжелее ферзя в пальцах не державшая, даже ни разу там не побывала.

Так и жила эта лакированная женщина, тихо давая уроки шахмат ненавистным детям. Пока не проснулась утром от грохота и не помчалась наверх.

Из открывшейся двери на женщину хлынула лавина строительной пыли. Из серо-белого облака появилась рука:

– Здравствуйте! Я Иван!

– Иван! – взвизгнула Скрипка. – Что здесь происходит?

– Здесь грядут перемены! Здесь будет построено светлое будущее! Здесь рушатся старые устои! Короче, мы ваши новые соседи и у нас ремонт. Не переживайте, сделаем быстро: у нас трое детей, чтобы долго у родителей на кантоваться, будем работать как стахановцы!

Валентина Сергеевна как в тумане спустилась к себе. Отмывалась от известковой маски, а в ушах стоял грохот и звонкий голос Ивана: трое детей… новые соседи… рушатся старые устои… светлое будущее.

«Может, и ничего? Может, тихие дети у них? Шахматами увлекаются, может? Или в школе-интернате живут?» – утешала себя Скрипка.

Иван не обманул. Ровно через месяц семейство переехало. Как узнала об этом Валентина Сергеевна? По топоту шести маленьких ножек над своей головой. Веселой детской музыке. Звонкому хохоту жены Ивана. Вот и наступило светлое будущее.

Валентина Сергеевна набрала номер старой подруги. На следующий день та, вместе с дочерью-риелтором приехала оценить масштабы бедствия. Дочь, деловито пробежав по комнатам, сказала, что вариант очень даже ничего. Можно продать за хорошую сумму. И подобрать квартирку в доме, где соседи взрослые приличные люди. Но придется доплатить.

– И сколько?

– Тысяч восемьсот.

Таких денег у Скрипки, конечно, не было.

– Послушайте! А у меня же дача есть! – всплеснула руками женщина. Достала документы и фото.

– Да вы везучая, – протянула риелтор. – Место очень хорошее, ходовое, дачи там в цене. Ваша на миллион примерно тянет.

Скрипка впервые вспомнила тетушку и пожелала ей всяческих загробных благ.

Дачу выставили за миллион триста для мнимого торга.

Хмурым субботним утром Скрипка хмуро пила чай. Прошлым вечером звонила риелтор и, немного угрюмо, сообщила, что через забор продается соседний участок. Продается за миллион, это минус – конкуренция. Но там участок похуже, домик подревнее. «Будем торговаться, в общем!»

Дребезжала люстра, надежды на переезд таяли.

Затрезвонил телефон.

– Валентина Сергеевна! Есть ребята, очень хотят купить, но торгуются! Я на объекте другом, дала ваш номер, поговорите, они вроде адекватные.

Скрипка даже подскочила в волнении. Ну неужели свершится?..