Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

Но Рэйчел не возражала, если ей приходилось срочно менять планы или опаздывать к ужину. Ей нравились полуночные телефонные звонки; она любила выкрикивать ругательства в трубку, когда сделка срывалась. Ей нравилось напускать на себя стервозность; она говорила, что эти упражнения заменяют ей кардио. Она любила дожидаться хороших новостей. А еще она любила отвечать в сотовый телефон: «Рэйчел Флейшман слушает!» (У Тоби до сих пор шевелилось в штанах, когда он слышал ее имя, сцепленное со своим; она взяла его фамилию, потому что не питала никакой любви к своей девичьей, полученной от человека, которому было на нее плевать.) Она повела Тоби на премьеру спектакля, поставленного режиссером, чьим агентом был Мэтт, а потом, всего три года спустя, на спектакль, по которому уже она сама заключала контракт – с актрисой-драматургом Алехандрой Лопес, которую открыла тоже сама: давным-давно, когда прочесывала крохотные, очень внебродвейские театры в отдаленных районах города. Теперь у нее был собственный стол в агентстве и два собственных ассистента.

Алехандру она впервые увидела в культурном центре при комплексе социального жилья в той части Бруклина, которая никогда не будет джентрифицирована. Рэйчел прознала, что там выступает какая-то женщина с моноспектаклем о жене президента Вудро Вильсона, Эдит Вильсон. Рэйчел в тот вечер привела с собой Тоби, и таким образом аудитория составила шесть человек; четверо из них были очень преклонного возраста и, возможно, забрели в зрительный зал только в поисках места, где бы посидеть. Алехандра исполняла собственную пьесу, которая тогда называлась «Большой Вильсон», потом стала называться «Половина Вильсона», потом «Президентесса», а потом, в конце концов, стала культурной сенсацией под названием «Президентрисса». Пьеса шла уже несколько недель, и вход был бесплатный. Днем Алехандра работала на бензоколонке на Пенсильвания-авеню рядом с социальным жилым комплексом «Старретт-сити», а когда работы было мало, писала эту пьесу, которая частично представляла собой оперу. Алехандра сама выучилась классическому оперному пению по аудиокниге, взятой в библиотеке; книга называлась буквально «Научись оперному пению за несколько часов в день».

Рэйчел знала, что для собственного успеха должна открыть хорошего клиента, одну звезду первой величины; ее нужно найти и осветить огнями рампы. Тогда все увидят, что у тебя есть нюх, слух, глаз… в общем, что ты хороший агент. Рэйчел штудировала доски объявлений в районных культурных центрах и ходила смотреть никому не известные постановки в совершеннейшей глуши. Афишу этой пьесы она обнаружила рядом с разделом «Требуются чернорабочие» в микрорайонной газете «Курьер Канарси».

Пьеса была о том, что женщина может что-то делать сама только под прикрытием мужчины; в данном случае Эдит Вильсон действовала от имени своего еле живого мужа, Вудро Вильсона. Эдит заправляла страной после того, как его хватил инсульт, и ее вклад получил признание лишь намного позже. В главной арии спектакля рассказывалось, как Эдит Вильсон запускает журналиста в спальню мужа и журналист выходит оттуда с текстом интервью, в котором все слова Эдит приписаны ее мужу Вудро. Эдит счастлива, что ее план сработал и ей удалось всех обдурить, но у нее в душе остается черная дыра из-за того, что ее, подлинного гения, способного управлять страной, так никто и не разглядел; кроме того, никто никогда не оценил по достоинству и ее второй подвиг – то, что она была превосходной женой. Во время всей арии Тоби смотрел на Рэйчел; та приоткрыла рот, медленно качала головой, и в глазах у нее стояли слезы.

Тоби и Рэйчел сидели позади пожилого мужчины, который спал на скамье в первом ряду, обнимая свою трость. Потом Тоби смотрел, как Рэйчел подходит к Алехандре. Та уже заметила странных яппи в зрительном зале. Пока Рэйчел говорила, Алехандра бросила мимолетный взгляд на Тоби. Рэйчел прижимала руки к груди, чтобы подчеркнуть свои слова, и не вытирала катящихся слез. Тоби смотрел, как менялось лицо Алехандры – растерянное, потом растроганное, потом радостное, а потом говорящее без слов: «О боже, это мой шанс!»

«Большого Вильсона» играли в театре в Бауэри при постоянном аншлаге, но никто не хотел вкладываться в этот спектакль, потому что магия явно крылась в самой Алехандре; продюсеры не верили, что ее можно будет заменить, если она вдруг потеряет интерес к пьесе или в один прекрасный вечер свалится с гриппом. Ее моноспектакль был уникальным явлением, таким откровенным излиянием души, что казалось: если Алехандру заменить любым другим актером, выйдет явная подделка, так что о гастролях тоже не было и речи. Но пьеса имела достаточный успех, чтобы Рэйчел смогла перейти в официальный статус агента. Потом Алехандра написала сценарий сериала, который поставили на канале HBO, – про лесбиянку латиноамериканского происхождения, которая в семидесятых годах пытается делать карьеру среди расистов и гомофобов. Сериал продержался два сезона, но подлинную аудиторию обрел только после того, как был прекращен. К тому времени Рэйчел уже ушла из «Альфуза».