Федра Патрик - Библиотека утрат и находок [litres]

– Могу показать вам, как работает мой мобильник, – предложил Уилл.

– А можно поиграть с головой дракона? – спросила Роуз.

Марта вспомнила его башку, местами серую от заплат из папье-маше.

– Вообще-то сильно играть с ним нельзя – он принадлежит школе. И еще его надо протереть наждаком и покрасить.

– Это мы можем, – сказал Уилл. – Я люблю рисовать.

– И я, – подхватила Роуз.

Марта представила себе, как бабушка, племянник и племянница сидят на полу в столовой вокруг головы дракона, словно вокруг костра. Странная, но симпатичная картина.

– Хорошо. Давайте попробуем.

Когда вернулись домой, зазвонил телефон Уилла, и он побежал разговаривать на кухню.

– Да, мам. Да, хорошо погуляли. Да, мы поели. Нет, кажется, мало выпил воды.

Марта пришла вслед за ним.

– Пожалуйста, не говори про стадион и про Зельду, – шепнула она. – Я сама ей расскажу.

Уилл пожал плечами. Он закрыл дверь кухни, и слов его было уже не разобрать.

Марта перенесла голову дракона на пол и высыпала из пакета Сьюки тюбики с краской. Роуз присела рядом с ней и разложила тюбики по порядку – от светлых к темному.

– Сбегаю наверх, распакую чемоданы, – сказала Зельда и встала со стула. – Выберу спальню.

– Можешь в мою, если хочешь, – отозвалась Марта.

Через несколько минут Уилл вернулся в столовую и шлепнулся на надувной матрас. Оперев подбородок на колено, он играл шнурками туфель.

– Мама хочет говорить с тобой, – обратился он к сестре. – Телефон там на столе.

Роуз поднялась и тоже прикрыла за собой дверь.

Марта посмотрела на мрачного Уилла:

– Хочешь чаю? Еще одна подушка не нужна на матрас?

Уилл помотал головой. Он развязал шнурки и снял туфли. Поставил их рядышком.

– Не. Нормально. – Марта внимательно посмотрела на него, потом села рядом. – Не хочу печенья, – рассеянно проговорил он.

– Хочешь поговорить со мной о чем-нибудь?

Он сделал неопределенное движение головой: то ли «да», то ли «нет».

Марта ждала.

Наконец он провел языком под губами:

– Мама с папой сейчас ссорятся.

– А. – Марте хотелось сделать веселое лицо, хлопнуть его по плечу, сказать – не унывай. Но она преодолела это побуждение, ничего не сделала и не сказала.

– Помешана на аккуратности. – Уилл вздохнул. – Нельзя оставить носки на полу. Нельзя перед телевизором есть. Если сказала – к девяти быть дома, боже упаси опоздать на минуту. Теперь велит записывать все, что делали в эти выходные, чтобы знала, чем занимались. Это уже слишком. Все время, на фиг, угождать.

Марта потрепала его по руке. Она знала, каково это – все время угождать требовательному родителю.

– Мама любит порядок, – попыталась объяснить она. – Хочет показать, что вы ей небезразличны.

– Если бы только, – нахмурился Уилл. – Она одержимая. Как будто думает, что кто-то придет с табелем и наставит ей отметок за все, что она делает… и что мы делаем.

– Твой дед тоже любил, чтобы все делалось по правилам. Видно, передалось маме.

Уилл откинулся на матрасе, матрас пискнул под его локтями. Мальчик окинул взглядом комнату.

– Бабушка была не старая, когда умерла, да? У моего одноклассника бабушке и дедушке больше девяноста.

– Зельде тоже почти девяносто. – Марта прикусила язык – чуть не выдала, что Зельда – его прабабка. – Твоей бабушке было около шестидесяти пяти. Думаю, она не знала, как ей жить без дедушки.

– Да? Она умерла от горя?

Марта задумалась.

– Да, вроде того.

Уилл сложил на груди руки.

– Я помню, как они сидели за обеденным столом. Дед дал нам шоколадки, пока она не видела, а волосы у него были совсем черные, как у вампира. Он цветы любил, да? Всегда стояла ваза на столе.

– Да, фрезии. Он их каждую неделю покупал для бабушки.

Уилл кивнул.

– Она за нами ухаживала. И одевалась в красивые цвета, как южная птица. Но всегда была нервная.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну, знаешь, как в фильме ужасов: женщина одна в жутком доме, идет по темному коридору узнать, что там за странные звуки в кухне. В жизни никто так не станет делать. Вот, а бабушка примерно такая… как будто всегда ждет, что на нее кто-то набросится. – Уилл опустил глаза. – Я вроде как скучаю по ним обоим.

Хотя Марта подчинила родителям свою жизнь, она тоже по ним скучала.

– И я, – сказала она и, поколебавшись – неизвестно, как к этому отнесется тринадцатилетний подросток, все-таки обняла его за плечи. Уилл прижался к ней на секунду и тут же отодвинулся.