Федра Патрик - Библиотека утрат и находок [litres]

Сьюки расправила ладонями платье на животе.

– Марта, у вас есть дети?

Марта молчала. От этого вопроса ей захотелось втянуть голову, как черепахе. Она подняла подбородок и провела ладонью по горлу. В молодости она всегда воображала свою будущую жизнь с детьми. Другого она себе не представляла. Время есть еще, говорила она себе, когда ей стукнуло тридцать семь, потом тридцать девять, потом сорок один. Но старела она, и старели родители. Больше болели, сильнее зависели от нее.

Когда Марте исполнилось сорок два года, стал повторяться другой сон, не тот, где она тонет. Она красит губы кармином, идет в бар, садится на высокий табурет и пьет «маргариту». Входит мужчина, обычно похожий на Джо, и подсаживается к ней. После двух-трех коктейлей они идут к нему домой и предаются жаркой страсти.

Тут она просыпалась. Слышала кашель Томаса или шум воды в уборной и с глухим осознанием возвращалась на землю.

С горящими от стыда щеками она вылезала из постели, ухаживать за родителями. Но ядрышко желания сидело в груди, и хотелось примерить сон к жизни. Она скорее завела бы ребенка после одноразовой встречи, чем в ходе долгих отношений.

Тиканья биологических часов как такового она не слышала. Ощущение было, скорее, оползня; надежды всё тускнели.

Когда врач сказал ей, что у нее раннее наступление менопаузы, Марта рассталась с мыслями о собственной семье. Она полностью посвятила себя уходу за родителями. Сны о соблазнении незнакомца ушли, и вернулись те, где она барахталась в море.

– Нет. Я так и не вышла замуж, – сказала она Сьюки и сама услышала в голосе сожаление. – Но однажды было близко к этому.

Сьюки энергично кивнула. Она приложила тесто к уху дракона и примяла пальцем.

– Мы с Беном почти тоже… но не сложилось. Я прямо видела наше будущее, ясно, как на фото, но еще не обработанном фильтрами, еще не выложенном в Инстаграм. А теперь думаю, почему была так слепа? Думаю, ему всегда перечила идея женитьбы, просто я не хотела этого замечать. – Марта не знала, хотела ли Сьюки сказать «претила», или выразилась так нарочно. – А у вас как было, Марта? Что у вас случилось?

Марта не говорила о Джо с тех пор, как они расстались. Его имя отец тоже не желал слышать в доме. Но она до сих пор мысленно видела всклокоченные, мышиного цвета волосы своего бывшего жениха, его дурацкую ухмылку, за которой прятался пронзительный ум. Она чувствовала в своих руках его ладони и до сих изумлялась, проснувшись, что ей не двадцать с чем-то лет и его нет рядом.

«Утром в день нашей свадьбы ты, наверное, будешь штопать кому-нибудь носки», – дразнил он.

Он был ее противоположностью – спокойный, сдержанный, тревоги и затруднения обтекали его, как ручей. Она же вечно суетилась, составляла списки, все время при деле. Он поощрял ее в этом – быть такой, какой она хочет быть.

Пока она разглаживала и приминала бугорки папье-маше, ей захотелось побольше рассказать о Джо. Почему-то было важно, чтобы эта молодая женщина узнала ее не только как Марту библиотекаря-волонтера, добровольную прачку и починщика драконов. Захотелось громко произнести его имя, напомнить себе, что он существовал – когда-то.

– Мы с ним жили в маленьком коттедже, в миле отсюда, – пояснила она. – Комнаты крохотные, холодные в любое время года, мы одевались, как капуста, чтобы не застыть. Но это был наш дом, и мы его любили. Радовались простым вещам: катанию на лодке в море, рыбе с картошкой на лавке под дождичком, вечерам дома перед телевизором, закутавшись в одеяла. Мы прожили вместе четыре года и записались в церкви на венчание. Мы не хотели пышной церемонии и богатого приема. Довольствовались пирогом, горошком и маринованной красной капустой в зале при церкви. – Марта чувствовала, как у нее заблестели глаза при этом воспоминании, но блеск потух, когда подумала о продолжении рассказа. – Потом папа заболел. Он всегда был деятельный, а тут ослаб и уже ходил с трудом. Сдал анализы, и ему диагностировали ревматоидный артрит. Это означало, что он больше не сможет работать.

Сьюки поджала губы и покачала головой.

– Какая жалость.

– Ему никогда не хотелось, чтобы мать пошла на работу. Так что денег в доме не стало. Мы с Джо помогали им финансово сколько могли, но сами копили на свадьбу. Джо всегда казалось, что он ведет себя как-то неправильно: папа с ним не разговаривал нормально, но такой уж у него был характер. В общем, пока папа ходил по врачам, Джо предложили работу в Нью-Йорке. Он был журналистом, и друг позвал его туда в новую газету. Это был изумительный шанс для нас обоих. Я тогда работала в книжном магазине и готова была попробовать что-то новое.