Дарья Симонова - Пыльная корона

Они пили остывший кофе, который Тёма привез с вокзала. И ели пончики. Джентльменский набор бывшего милого дружка. Чтобы заинтересовать публику, начало должно быть немножко банальным. Но с обещанием неожиданного и даже возвышенного финала. Впрочем, обещание выполнять необязательно.

Это знакомство случилось, когда Риту в очередной раз понесло во все тяжкие. Ее всегда несло, когда случались поворотные события в ее жизни. С годами эти срывы очень сильно пахли перегаром и отвращением к самой себе, и ей бы однажды не выкарабкаться, но ее спасала давно и навеки данная самой себе индульгенция: во всем виновата не я, а маменькина страшная наследственность. Как только в фокусе сознания наводилась резкость, Рита бодро крыла проклятиями родительницу и начинала возрождаться из пепла. Алкоголь — это чаще всего навязанная тебе вина. Отправь эту вину по обратному адресу — и начинай исцеляться.

Процесс, однако, небыстрый. Шаг вперед и два назад. Рита срывалась и начинала все заново. Первый раз это случилось, когда школьная танцевальная студия, так мощно расправившая крылья, вместо того чтобы взлететь еще выше, стала модельным агентством. Этот бизнес оказался выгоднее. Рита впервые задала себе вопрос «кто же ты теперь?». Без работы, без образования, без связей и покровителей. Ей вроде как честно предлагали остаться в новом статусе, но само слово «модель» смешило. Тетя Марина увещевала поступить в училище на народный танец, который всегда будет кусочек-хлеба-дающим, потому что Дни города и прочие государственные праздники будут всегда, а народников любят пенсионеры, которые тоже будут всегда. Рита плакала — ведь у нее было столько нереализованных замыслов! Марина тщилась побить челом папаше Тревогину, чтобы он где-нибудь замолвил словечко, но тут племяшка взвыла. Унижаться перед самодуром, который ее проклял? Ни за что. И Рита истерично уехала в другой город, в котором, как ей казалось, любить легче. Потому что у Мандельштама там звучали «голоса» дружественных мертвецов.

Все ее мотивы были антитезой привычной логике. В те годы рабочий люд хлынул в столицу. А Рита, наоборот, рванула оттуда, хотя чувствовала там себя относительно благополучной. Но разве в том была ее цель!

В городе, который не был дан ей по праву рождения, было хорошо и больно. Свободно. Он, плывущий и летящий, дает своим птенцам мастер-класс по одиночеству. И одновременно знает, что для талантливого человека чудо — необходимость. Временами он угощал Риту чудесами. Он любил ее, разорвавшую плаценту предложенного конформизма. Во что она только не ввязывалась! Сколотила танцевальную труппу в доме для престарелых. Танцевала партию селезенки в мини-балете на торжественном открытии симпозиума врачей-гематологов. Организовала акцию уличного фокстрота на открытии антикварного магазина. Много лет спустя она увидела, что одну из ее идей использует группа уличных танцоров. Так она познакомилась с Тёмой. К этому моменту за ее спиной была работа в двух театрах, создание своей шоу-труппы, съемки в рекламе и кино. И бесчисленные потери, и внезапные находки. Романы, о которых она вспоминала со смесью стыда и благодарности. Наверное, эта была самая привычная для Риты смесь эмоций, не считая эйфории вдохновения, которая порождала свой главный побочный эффект — бесконечную влюбленность. Замкнутый круг! Именно влюбленность без пауз мешала Рите оказаться замужем, в семейном кругу… А ведь она с детских лет пребывала в иллюзии, что эти этапы жизни наступают сами собой, как половое созревание или появление морщин, без твоего активного участия. Просто от самого процесса жизни. Однажды — раз! — и у тебя появились дети. Но на деле сами собой приходят одни неприятности.

Тёма-джокер — это просто случайная связь в один из загульных приездов в столицу. Но именно из-за того, что мозги в тот период были одурманены, Рите совершенно не запомнилась хронология событий. В сухом остатке память преподносила ей только веселое уличное знакомство, потом быстрая любовь в чьей-то незнакомой хате — артистических приятелей у Риты хватало! — потом все путается. Важно, что у Риты возник замысел номера с печальным клоуном-джокером в духе романа Генриха Бёлля — и она отправилась договариваться о площадке в один клуб, где недавно сменился директор. Следовало убедиться, что новая метла не сметет авантажные замыслы в мусорную корзину. Новой метлой оказался… неверный муж Карловны Микки. Так его прозвали в тусовке за сходство с Микки Рурком.