Артур Крупенин - Мой большой греческий ремонт

Закупившись у Михалиса, я перехожу дорогу и заглядываю в булочную, расположенную в здании бывшего городского кинотеатра. Представьте, когда-то кинотеатров в крохотном Эпидавре с его полутора тысячами жителей было целых два. Со временем телевидение, а потом и интернет мало-помалу отвадили зрителей, что и привело к столь необычной конверсии.

Поскольку булочная новая, в нее ходят исключительно дачники да туристы. Местные же отовариваются в старой булочной, стоящей неподалеку. Интересно, что хотя ассортимент в новой булочной шире, а хлеб и выпечка даже вкуснее, никакая сила не заставит коренного эпидаврийца туда зайти. Почему? Возможно, в силу традиции, а возможно, из боязни обидеть хозяина старой булочной, верой и правдой прослужившей горожанам много лет. Как это мило и смешно одновременно.

Вообще, ритуал покупки свежего хлеба — это настоящий праздник. Никакие рассказы не заменят дегустации еще теплого деревенского хоръятико — хрустящего снаружи и невероятно мягкого внутри. А в новой булочной его еще и обсыпают кунжутом. На мой взгляд, нет ничего вкуснее ломтя теплого хлеба, только-только вынутого из печи и обмакнутого в свежеотжатое оливковое масло. М-м-м! Зимой, в сезон работы маслобоен, не встретишь лучшего лакомства не только в Греции, но и, думаю, в целом мире.

Кроме лавок, разумеется, существует еще и расположенный за пределами городка большущий гипермаркет, представляющий старейшую в Греции продуктовую сеть «Василбпулос». Чего тут только нет — от прошутто до саке. Начертанный над входом девиз недаром гласит: «И птичье молоко тоже».

Хозяин магазина большой любитель собак и кошек, поровну поделивших автостоянку. Когда идешь к входной двери или возвращаешься с покупками к машине, приходится быть предельно осторожным и совершать чудеса эквилибристики, дабы не наступить на безмятежно спящую живность.

Особой наглостью, ясное дело, отличаются кошки. Зная, что находятся в полной безопасности и под охраной хозяина, бдительно следящего за обстановкой, сидя в кафе подле входа, они временами откровенно зарываются.

Бывает, выходишь из магазина, а на капоте автомашины, неприлично развалившись, спит кошка. Ты думаешь, что звук заведенного мотора ее спугнет, ан нет. Делать нечего, приходится вступать в переговоры, взывать к совести, отвлекать угощением и прибегать к прочим хитростям. Короче говоря, целый процесс.

Но продолжу о закупках еды. Лучшее и самое дешевое место для этого, конечно базар. Там и только там в сезон можно купить шикарные помидоры по сорок евроцентов за кило. Базарные дни организованы таким образом, что позволяют увлеченному покупателю вроде меня последовательно перемещаться из города в город: в среду можно закупиться в Нафплионе, в пятницу — в Лигурьё, а в субботу появляется счастливая возможность выбрать между рынками Нафплиона и стоящего неподалеку Аргоса.

Почему базары не устраивают в другое время? Я думаю, потому что для этой цели традиционно используются только короткие дни. Но при чем здесь среда, недоуменно спросите вы? А вот при чем. Согласно греческому распорядку, рабочий день в среду, как, впрочем, и в понедельник, длится до обеда. И в самом деле гуманно: начал рабочую неделю, отпахал полдня — расслабься, продержался еще полтора дня — снова расслабон.

Как-то ближе к вечеру, относя мусор в помойный бак, стоящий на дороге тридцатью метрами ниже, я столкнулся с Лефтерисом.

— Как поживают твои пальмы? — озабоченно спросил он.

— Прекрасно.

— Это хорошо. А вот мою пришлось срубить. Садовник сказал, что в ней завелись то ли мыши, то ли змеи, то ли еще какая-то гадость. Короче говоря, эти паразиты сожрали дерево изнутри. Так что держи ухо востро. Как услышишь, что внутри пальмы кто-то копошится, пиши пропало.

Встревоженный новостью, я обошел обе наши пальмы и о, ужас! — изнутри явственно доносилось чье-то чавканье. Кроме того, я заметил, что ствол в некоторых местах выглядел более рыхлым. А еще пальма начала источать такое зловоние, как будто внутри нее разлагался бог весть как попавший туда покойник.

Вызванный на подмогу Димитрис, услыхав мои слова про рассказ Лефтериса, сильно удивился:

— Говоришь, то ли мыши, то ли змеи? Быть того не может. А ну-ка проверим.

Он достал из багажника машины мотыгу и, размахнувшись, проделал глубокую дыру точно в том месте, откуда сыпалась труха и исходил неприятный гнилостный запах. Затем Димитрис отставил мотыгу в сторону и что есть силы по локоть запихнул свою руку в образовавшееся отверстие.