Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

Продолжая подвывать, Лелька исступленно замотала головой:

– Не надо «Скорую», у меня ничего не болит!

– Дать тебе валерьянки?

Лелька по-прежнему мычала что-то невразумительное.

– Хорошо, я отстану – согласилась Юля. – Тогда читай, – приказала она, сунув под нос Лельке листок в клетку. – Читай! А то я читаю и ни черта не понимаю. Буквы прыгают. Голова трещит, не соображает. Не пойму ничего.

Замолчав, Лелька с испугом уставилась на тетрадный листок.

Юля повторила просьбу:

– Прочти, а? Что-то я сегодня совсем расклеилась. Как будто я беременная, а не ты.

Бледная Лелька взяла дрожащими руками уже порядком измятый листок, но все еще не произносила ни одного слова.

– Читай! – крикнула Юля. – Да что вы сегодня, все с ума посходили?

– «Юлька! – Лелька прочитала первое слово чужим, не своим голосом, глухим, словно потусторонним. Как у чревовещателя, говорящего утробно, не открывая рта. – Юлька, – повторила она, – я хочу перед тобой извиниться».

– Это я поняла! – выкрикнула Юля. – Дальше! Давай, давай. Вот дальше ни черта не понимаю.

Лелька повторила в третий раз:

– «Юлька. Я хочу….»

– О господи! – взвыла Юля. – Умоляю тебя, дальше, дальше!

После небольшой паузы Лелька продолжила. Читала она ровно, слишком ровно и монотонно. В Юлиной голове взрывались фразы: «Я виноват и не виноват в том, что полюбил. Я и сам не ожидал от себя такого. Но это случилось».

– Подожди, – прошептала Юля, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. – Еще раз, с этого «но это случилось».

Лелька вздохнула и повторила. Юля смотрела на нее во все глаза.

– Лель, ты что-то понимаешь?

Лелька неопределенно пожала плечами.

– Дочитывать до конца? – И, не дождавшись ответа, продолжила все так же монотонно, глухим голосом: – «Я понимаю, что звучит все это ужасно. Нет, даже не так. «Ужасно» – слишком мягкое слово. Но так получилось. Я много думал, поверь. И понял – я обязан сказать тебе правду, какой бы она ни была. Ты помнишь мою июньскую поездку в Ростов, я поехал проведать маму? Так вот, именно тогда и случилась эта неожиданная для меня самого история. Я встретил свою первую, еще школьную, любовь, Иру Сомову. И… в общем, я понял, что любил ее всегда, все эти годы. Ты тут ни при чем, уверяю тебя. Ты – самая лучшая! Лучше тебя я не встречал и, наверное, не встречу. Но ты знаешь, мы не всегда можем управлять своими чувствами. Так получилось и здесь. Прости, но я тебя разлюбил. И мне от этого еще больней, чем тебе, поверь. Все, подробности кончились. Понимаю, как больно тебе это читать. Но ты по-прежнему мне дорога, и именно поэтому я не могу тебе врать. Не могу и не хочу, ты этого не заслуживаешь.

Это так страшно – предавать человека, самого лучшего на земле».

– Хватит, – мертвым голосом проговорила Юля. – Лель, у него… – Она запнулась. – Я правильно поняла: у него появилась другая?

Лелька молчала, уставившись в стену.

– Лель, отвечай, – закричала Юля. – Не молчи, умоляю!

– Правильно, – буркнула Лелька, по-прежнему не глядя на подругу. – Что тут не понять? Ну что, читать дальше?

Не отвечая, Юля вышла из комнаты.

А Лелька, раскачиваясь, как неваляшка, снова завыла.

– Господи, ну что за жизнь, а? Почему, почему? Почему столько боли? И Юльку не обошло, и Петьку! А ведь как все было здорово! Как все было прекрасно! – И, обхватив голову, она принялась себя успокаивать: – Мне нельзя. Нельзя, нельзя. Я должна думать о ребенке! Я не могу, не имею права! – И, повалившись на постель, она горько заплакала. – Чертова жизнь! И ничего нельзя сделать. Бедные, бедные все. Бедные мы…

Юля сидела на кровати и смотрела в пол. Мыслей не было, одна гулкая пустота. Нет, так не бывает! Разве такое возможно? Любить – и вдруг разлюбить? Разве она бы смогла влюбиться в кого-нибудь? Да просто посмотреть с интересом? Значит, то, что у них с Петей было, – чепуха. Настоящая любовь (боже, какое дурацкое словосочетание!) так просто пройти не может. Ее не было! У него не было, а у нее было! Накануне свадьбы влюбился в другую? Что-то здесь не то, что-то не так… Она бы почувствовала – женщина, даже неопытная и молодая, всегда это чувствует.

Хотя… Нет, все правильно – он изменился. Стал суше и молчаливее, не обнимал и не целовал ее, как прежде. Стал плохо есть, похудел. Сделался молчаливым, рассеянным и потерянным. Отстранился от нее. Выходит, переживал. Она все списывала на усталость и волнение перед свадьбой. А дело, оказывается, было в другом – он просто ее разлюбил.